безумным блеском, и я уже сомневалась, что Джексон меня вообще слышит. Он потерял контроль над собой и желает довести начатое до конца.
Джексон перехватил мои руки, которыми я отталкивала его, крепко сжал запястья и сфокусировал их над моей головой. Другой своей рукой он порвал платье на моей груди и стал осыпать доступный участок моей оголенной кожи одержимыми поцелуями. Точнее укусами. Его рука в это время двигалась по моему телу, сдирая подолы и оголяя мои бедра.
Я кричала не своим голосом, слезно просила остановиться, но Джексон меня не слышал. Он не жалел своих сил. Так сильно сжимал мои бедра, ягодицы и запястья, что везде наверняка останутся синяки. Между укусами на моих плечах, груди и шее он хрипел что-то не связное. Я не слышала его из-за своих криков и сопротивлений, пока мой голос не охрип, и я просто плакала, продолжая тихо умолять остановиться.
Тогда я услышала его одержимую фразу.
– Никому не достанешься, кроме меня.
Джексон увлекся и вскоре освободил мои руки, считая, что я окончательно ослабла из-за ярых сопротивлений. Это действительно так, я уже не чувствовала ни рук, ни тела. Мышцы буквально атрофировались. Лишь слезы без остановки лились из глаз. Слезы разочарования, боли и отчаяния.
Когда Джексон коснулся краев моего нижнего белья и начал снимать, я повернула голову и увидела небольшой бюст Шекспира. В сердце воцарилась надежда, буквально вспыхнула внутри меня и зарядила силой. Я слышала лязг ремня и тяжелое дыхание Джексона, когда потянулась за бюстом и ударила им по его голове.
Джексон свалился с моего тела на пол и мне тут же стало легче дышать. Зажмурившись от боли во всем теле, вызванной одержимыми и сильными хватками рук Джексона, я приняла сидячее положение и посмотрела на него. Первые секунды он лежал на полу без признаков жизни, но вскоре зашевелился и простонал, схватившись за голову. Я посмотрела на белый бюст, который окрасился кровью Джексона и дрожащей рукой бросила его на пол.
Понимая, что он скоро придет в себя, я выбралась из постели, надевая назад нижнее белье, которое Джексон спустил до моих колен. Открывая дверь я бросила на него презренный взгляд и пожалела, что не убила это чудовище, который так надругался надо мной.
Наши дни.
Все же в тот день я смогла себя спасти, значит всегда смогу обезопасить себя от него, пока в моих руках будет иметься хотя бы какое-то оружие. Пусть даже бюст Шекспира. После этого случая я стала чаще читать его и вспоминать о его помощи.
– Я бы пожалел о содеянном. – Даже в голосе просачивается чувство вины. Ненавижу его!
– Почему-то я тебе не верю. Ты хотел этого, хотел показать свою власть. Я считала тебя братом и защитником, но ты все опорочил, опошлил и теперь я считаю тебя лишь монстром, которому не доверю себя никогда.
Я еще раз оценила состояние, в котором пребывает Джексон. Нет признаков хищника. Он продолжает держаться своей роли провинившегося и сохраняет покаянный вид.
Зря старается. На меня это не подействует. Для меня Джексон Коллинз остается тираном и чудовищем без моральных устоев.
– Сейчас