время хохоча – дитя по ледяному спуску.
На день рожденья будет чай – и много сахара вприкуску. Она не любит темноты. Как мышь, шуршит цветной бумажкой. Теперь нужны ей не торты, а хлебный мякиш с манной кашкой. Глядит на мир сквозь белый тюль. Крошит печенье на диване. Расчёсыванье, умыванье, подкладки и набор пилюль.
Она воркует о своём, и всё же чувствуется – рада. Она, конечно, узнаёт своих детей – меня и брата, но как-то чуточку не так. Как будто заново знакомясь, как будто вздрогнув-успокоясь: мол, те же, на своих местах…
Там, у неё, не хлещет злость, не реет войн седое знамя. А впрочем… впрочем, кто же знает, когда и где шатнуло ось. Где заблудилась, где ждала, где стало и светло, и просто – не здесь, на цифре 90, что запредельна и кругла.
А детство ждёт своих бродяг, пока ещё жива лампада. Как в речку – не впадать, но падать. И дважды. И не выходя. И речка, память ждёт… щелчка, рябит вода, дробятся лики… как телевизорные блики на переклеенных очках.
А мы сменяем, лопоча, уже закапанную блузку, и вспоминаем свежий чай и много сахара вприкуску.
Дорожки солнечных полос. Пришёл ноябрь – озябшим, голым. На солнце – мягким ореолом легчайший пух её волос.
Уходить в себя[10]
Уходить – в надоевшего, странного некто,
уходить – а больше и некуда.
Не в работу же – в рухнувшие долгострои,
сорванное здоровье.
Не в друзей же: мы были – гроздь,
крепкая, налитая кисть,
но мы стали врозь,
раскатились и растеклись,
чьи-то ягодки дали плоды,
белой завистью доконали.
Это полбеды:
я лежу в канаве,
и, послушай, мама, прости,
что не мне уже – прорасти.
В творчество? красиво и многозвонно,
для кого оно?
Для души? вот этой, малюсенькой?
Не люблю себя.
за окном почернело.
мой почерк… небо…
пусто – во мне.
я вне.
явно? неявно?
яблоня
возле окна колышется пьяно…
смех в подворотне…
между-молчальный, междугородний
звонок,
вьюнок…
это ещё извне. это уже немало.
самое давнее – ма-ма.
звонит, беспокоится.
покой лица…
эти звонки, будто кольца
в стоячей воде.
вы где?
сам я себе кольцо.
лассо,
петля.
тля.
для…?
я…? буква последняя в алфавите.
уход, позор
и разор.
пожалуйста, разор-вите
круг…
Сердце не камень[11]
Ну, не камень – а что тогда? пошло-розовая картинка? симметричная валентинка? типографская ерунда?
Если б так. Если б в этом суть… Но тяжёлые глыбы, плиты – всё на нём. И оно болит, и – никого собой не спасу… У меня сумасшедший пульс – с каждым годом значенья больше… Как опасно частит приборчик, как спешит он,