всякий раз, когда кто-то повторял Ему эти слова утешения, от которых Ему действительно, становилось еще больнее. Но Он нашел хоть слабое, но вполне действенное средство против этой боли. В те минуты, когда боль становилась особенно невыносимой, он начинал разговаривать мысленно с Ней, обращаясь с просьбами подать хоть какой-то знак, если Она Его слышит и видит. И странное дело – почему-то от этого Ему становилось легче, хоть и не на долго. Постепенно Он уверовал в то, что Она не исчезла бесследно в небытие, а находится где-то рядом. «Ничто не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда» – повторял Он, как заклинание – «А значит, и сознание человека не может исчезнуть! Оно должно перейти в новое, неизученное состояние, но не рассеяться бесследно! Ведь появились же откуда-то эти рассказы о коридорах, свете в конце тоннеля, и другие истории от тех, кто перенес клиническую смерть и наблюдали нечто необъяснимое, испытывая необычные ощущения!» Так Он находил для себя успокоение и боль его смягчалась. Постепенно, Он привык к тому, что он остался один на всем белом свете. И однажды, Он понял, что ему придется жить дальше, и нужно привыкать жить по-новому. «Если я не буду жить дальше» – думал Он – «Разве одобрит Она это?! Разве понравится Ей, если я буду постоянно тосковать и начну превращаться в жалкое подобие человека?!» Эти мысли заставили Его привести себя в порядок и найти в себе силы, чтобы жить дальше и заниматься обычными, привычными делами. Постепенно, день за днем, Он стал возвращаться к жизни. И окружающие вздохнули с облегчением, когда увидели, что Он снова стал прежним. И только тень глубокой печали иногда появлялась в Его глазах…
Глава 3
… «Умную» колонку они покупали еще когда Она была жива. Колонка отзывалась на имя Лиза и это веселило их обоих, потому что, когда Он звал Её, отзывались одновременно и Она и Колонка. Это всегда веселило их и служило поводом для шуток. Сейчас на имя Лиза отзывалась лишь одна Колонка и это всегда очень больно ранило Его, потому что не было повода посмеяться вместе с Ней, ощутить эти радостные светлые мгновения счастья, о которых Она всегда говорила так: «Мы сейчас с тобой как эти придурошные муж и жена на рекламном плакате майонеза – улыбаемся во все тридцать два, а не понятно почему – из-за какой-то фигни!»
На это он ей отвечал: «Разве смеяться вместе – это фигня?» И они оба понимали, что это никакая не фигня, а очень серьезно – когда двое любящих друг друга людей могут себе позволить вот так, без особой причины, посмеяться вместе, просто от того, что им хорошо здесь и сейчас. И Колонка помогла ему пережить в первое время моменты, когда было очень плохо. Так плохо, что хотелось выть и биться головой о стену. Жизнь, казалось, потеряла всяческий смысл, потеряла краски, звуки и ароматы. Он, словно призрак, ходил по квартире из угла в угол, натыкаясь на напоминания о Ней и каждый раз, когда на глаза ему попадалась, например, расческа с Её длинными светлыми волосами или Её губная помада, небрежно брошенная на полочке в прихожей,