что я слышу! – изумился Сэшеа. – Ты серьезно? Ну, давай что-то другое. Что-нибудь старое, доброе, вечное…
– Это все наносное, – сказал Ком.
– Не понял??
– Ты думаешь, в походных условиях это вспоминалось? Это хотелось слушать?
– А что вспоминалось? Уж не Кобзон ли?
– Да, наши, советские песни. Не Битлз, не Дип Перпл.
– Караул, – только и смог сказать Сэшеа.
– Что же ты, мерзавец, не написал ни разу, не позвонил, когда уходил и когда возвращался? Не порадовал… – спросил я Кома.
– Чем радовать?
Да, здорово он одичал. И похоже, из него это еще не скоро выветрится.
– Что же ты теперь собираешься делать? Учиться? Работать?
Он, оказывается, когда вернулся из армии, восстановился в институте, да не понравилось – не проучился и семестра, снова бросил; решил, что, если понадобится, закончит на вечернем отделении, пойдет работать…
– А куда? – спросил я.
– Да все равно… Что если к вам, в ваше учреждение лаборантом? – спросил Ком.
– Конечно, вместе веселее! А лаборанты всегда позарез нужны, – сказал я.
– Но у нас, – предупредил его Сэшеа, спохватившись, – клоака еще та! Ком вопросительно взглянул на меня.
– Нормально, – успокоил я его, – не хуже, чем везде.
– Вот именно, – мрачно вставил Сэшеа, – как везде.
Ком переводил взгляд то на одного из нас, то на другого, как бы сравнивая нас между собой. Я достал сигареты и протянул ему.
– Не курю, – сказал он.
– Продолжаешь заниматься спортом?
– Так, для себя…
– Слушай, Ком, – почему-то усмехнулся я, – а кем ты в армии был?
– Командиром отделения и комсоргом.
– И в партию вступил
– Допустим.
– Ком есть Ком! – сказал Сэшеа.
Мы замолчали. И сказать больше вроде бы было нечего. Я допил то, что оставалось в бутылке. Я предложил открыть последнюю, но Сэшеа не поддержал; он полулежал на тахте и смотрел на свои носки.
Ком остановил взгляд на мне и задумчиво пощипывал ус-квадратную скобку. «У него низкий лоб тугодума, а у меня интеллигентная плешь…» размышлял я. Вообще какой-то он замороженный. Видимо, все-таки поем стал в умственном развитии за годы службы. Что он уставился на меня круглыми, дикими глазами? Какая мысль скребется в его голове? Надо помочь парню. Может быть, ему как раз не хватает сейчас дружеской поддержки. Я был, конечно, пьян. Бедняга, Ком!.. Но что он все смотрит?.. Ему необходима дружеская поддержка!
– Я сейчас понял, – вдруг сказал мне Ком. – Ты очень похож на одного человека! – И мне показалось, что его взгляд потеплел.
Я ничего не имел против того, чтобы быть на кого-то похожим.
– Его звали АНТОН, – сказал Ком.
– КИС-КИС, – пробормотал я.
В голове моей осторожно ходит хитрый и огромный кот. В Сокольниках, между прочим, кличка у кота как раз Антон. Холеный, сиамский. За умение устраиваться на унитазе и гадить «по-цивильному»