нудного утомительного допроса превратились в далекое воспоминание, трудноразличимое, пожелтевшее, точно старый фотоснимок.
– Где останавливались? Частный пансионат, гостиница? Номер комнаты, где проживали…
Аня стояла в дурацких казенных тапочках перед суровой теткой, на которой синий кургузый пиджачок плохо сочетался с юбкой в крупную коричневую клетку, и еле сдерживала слезы. Мало того, что на посту ГАИ перед Сочинском аэропортом их продержали больше часа, так еще за двадцать минут до посадки в самолет заставили отвечать на глупые, бесцеремонные вопросы.
– Гостиница «Дагомыс», комната 619, кажется… я не помню!
– Почему «кажется»? Вы редко бывали у себя? Почему? Куда-нибудь выезжали?
Аня покраснела, слезы навернулись на глаза.
– Ну, да… один раз ночевали в мотеле.
«Господи, почему она должна выкладывать эти подробности? Именно в кемпинге, в тесной комнатушке с тонкими пластиковыми стенками…»
– Где он расположен, по какому шоссе? Как называется?
Оказывается, она хорошо помнит мерцающие разноцветные неоновые буквы, восточной вязью сложенные в слово «Амина» под высокой черепичной крышей. Когда они сворачивали на его «Феррари», фары высветили на столбе цифру пятнадцать. За конторкой, выдавая ключи, горбоносый смуглый паренек с гладко зачесанными назад черными волосами с такой сладенькой понимающей улыбочкой скользнул по ней взглядом, что у нее тогда не только щеки, но и плечи покраснели…
– Пятнадцатый километр в сторону Мацесты. Поворот налево. Извините, – все же она нашла в себе силы съязвить, – рекламный проспект не сохранился.
– Включите, пожалуйста, подсветку мобильного телефона. Спасибо. В этом кармане сумки что за провода видны на мониторе?
– Гарнитура к мобильнику. Наушники, микрофон…
Плоский диск ручного металлоискателя прикасается к груди, животу, скользит ниже…
– Снимите ремень, положите в коробку с обувью.
– Я не могу снять ремень, – прошептала она, прикусив губу.
Офицер, стоящий рядом с теткой, кинул на нее настороженный взгляд.
– У меня замок на джинсах сломался, – еще тише добавила Аня.
– Подойдите ближе, положите руки на стойку.
И, о ужас!, грубые сильные, совсем непохожие на женские, руки ощупали ее талию, жестко прогладили бедра…
Тетка выпрямилась.
– Ремень без металлических предметов, можете не снимать. Откройте сумку. Что находится в этом футляре?
– Не знаю.
– Почему? Вы сами укладывали багаж или вам кто-то помогал?
– Славка! Скажи, что в нем? Ты говорил «сюрприз»… – повернулась она беспомощно к стоящему рядом высокому молодому человеку в короткой джинсовой курточке.
Тот нежно взял ее под локоть, и с заученной широкой ослепительной улыбкой обратился к мучительнице:
– Все о’кей. Не стоит беспокоиться. Маленький подарок для моей невесты.
Слово «невеста» Аню не покоробило. Пусть как угодно назовет, лишь бы это побыстрее закончилось.
– Откройте.
– Я бы не хотел…
– Открывайте!
Молодой человек поколебался, но послушно взял обтянутую алым бархатом коробочку, щелкнул кнопочкой. На алой же подушечке рассыпали лучистые искры две крохотные золотые сережки. С бриллиантами.
– Вот, – вздохнул он виновато и в то же время не скрывая самодовольного торжества.
– Где приобрели? Покажите чек, – невозмутимо продолжила тетка, на которую изящная драгоценность не произвела никакого впечатления.
– Сумасшедший! – раздраженно бросила Аня. – Забери! Кто тебе разрешил делать мне такие подарки?
– Но я думал, чтобы ты откроешь дома.
– Забери немедленно.
Она хотела даже топнуть ногой, но вспомнила, что стоит в тапочках и не стала делать этого.
– О» кей. Вот чек. Приобрел в ювелирном киоске Гранд-отеля вчера, девятого ноября. Я могу забрать?
– Да, – кивнула допросчица, внимательно изучив чек. – Возьмите ваши вещи, – положила перед Аней коробку с кроссовками, сумочкой, проверенными на интроскопе. – Кто вас встречает в Москве?
Допрос продолжался еще десять невыразимо тягостных минут. Аня вспомнила, как он называется. Профайлинг. Предполетное психологическое тестирование пассажиров. Еврейская выдумка. Ответ воздушным террористам. Его ввели после того, как жизнь в мирной России стала страшнее жизни в вечно воюющем Израиле.
Психолог принялась за другого пассажира, но Аню за стойку спецконтроля не пропустили. Дежурный офицер взял ее документы и вышел.
– Кошмар какой! – выдохнула она и присела на роскошный диванчик в холле, бросив спортивную сумку себе под ноги. – И это называется зал повышенной комфортности.
Слава присел рядом.
– Успокойся.