пеньем-мольбой люди выражали свое почтение, свое преклонение перед Намылган Удаган.
После чего устроено было ими большое пиршество в честь нее и в великую ей благодарность!
Когда на земле чурапчинской случается сильная засуха, я вспоминаю о спасительнице Намылган Удаган. Во мне вскипает желание воззвать-взмолиться, обращаясь к Поющему Мысу: «Очнись, утверди вновь предание предков, ниспошли влагу животворную, низвергни с небес дождь благодатный!»
Придет, наступит время, когда живописные, просторные поля и луга Чурапчи не будут больше страдать от жестокой засухи – на них забьются фонтаны воды, обильно орошая и навсегда превращая их в плодородные, изобильные душистым разнотравьем земли! И тогда, пусть даже это буду не я, а кто-то другой вспомнит добрым словом былое, скажет: «А, ведь, когда-то было и такое, когда отважная Намылган Удаган из сострадания к людям смогла соединить их страстную мольбу со своей и вдохнуть в эту песнь-мольбу чудодейственную силу, дошедшую до небес и спасшую от засухи, грозившей гибелью всему живому».
Ворон
В пору трескучих морозов, когда от лютой стужи ломаются ветви деревьев, теплокровные скрываются по норам, лежбищам да по гнездовьям. Люди прячутся в своих жилищах, изредка выезжая в лес за топливом для печи. Только вездесущий ворон, весь заиндевелый, рассекая грудью ледяной воздух ,летит неспеша, издавая гортанное «Крух-кар-р! Крух-кар-р!» Душа радуется, видя и слыша это. Радостно от того, что в кажущемся навечно застывшим от стужи мире есть те, кто находит в себе силы оказывать ей сопротивление и никогда не прекращать борьбу за жизнь. Вот почему ворон вызывает у меня невольное уважение.
Но если бы ворон не позволял себе поживиться зайцем, попавшим в капкан, тем самым показывая себя алчным и кровожадным хищником, не брезгующим дармовщинкой, он вполне избежал бы нехороших слов осуждения людей в свою сторону. Говорят, бывает и такое, что будто бы ворон и на самих охотников покушается, постоянно преследует и всячески досаждает им. И те потом непременно попадают в какие-нибудь смертельные передряги, откуда обычно живыми не выбираются.
Так уж повелось, что, когда человек попадает в беду, он тут же начинает прокручивать в голове причины случившегося, все возможные и невозможные пути вызволения, избавления от нее. Кто на самом деле может похвалиться тем, что знает и понимает все проявления природы, все ее неписаные законы?! Мне кажется, ворон, пирующий во время охоты внутренностями и остатками разделанной добычи охотников, утолив свой голод, в знак благодарности, а не в знак беды вьется над ними. Ведь ворон – создание природы и так, по-своему, он предупреждает, оберегая от подстерегающих их опасностей. Потому и держится от людей, от их жилищ недалеко и всегда рядом с охотниками. Не так ли?
Говорят, что ворону и человеку на веки вечные не суждено понять друг друга. Когда охотник видит на каждом изгибе, на каждом повороте тропы ворона, невольно по его коже пробегает мороз, на голове шевелятся волосы. Это от того, что он принимает ворона как нехороший знак, как предвестницу беды. И, желая освободиться от плохих мыслей, отогнать птицу, он разводит огонь. После чего совершает обряд благословения огня и обращается к верховным божествам, чтобы спасли его от несчастья-беды. Но все напрасно.