мы ещё и не такие переходы совершали… К вечеру уже буду дома». Приняв такое решение, Мельд нацепил на спину рюкзак и вышел из вагона, сразу же провалившись в снег почти по пояс. После относительно тёплого вагона холодный ветер казался особенно пронизывающим. Снег стал гуще, покрывая длинные чёрные волосы и бороду Ларратоса белым инеем.
«Лыжи бы сюда», – подумал Ларратос, шагая вдоль железнодорожных путей по направлению к городу. Его оранжевый плащ, означавший принадлежность к сержантскому составу, легко выделялся на фоне заснеженной равнины.
«Хорошо ещё, что я высокого роста», – мрачно подумал Мельд, проваливаясь в очередной сугроб. А снег всё сыпал и сыпал, заметая следы старшего сержанта.
***
В Новгард Ларратос вошёл уже глубоким вечером. По городу проезжали редкие самоходные повозки. Часы на ратуше ударили восемь раз. Метель к тому времени уже успела закончиться, но ветер никуда не делся, по— прежнему дуя прямо в лицо Ларратосу. Из печных труб домов валили облака дыма. Необычайно холмистая местность, покрытая многомесячным слоем снега и льда, представляла собою красивое зрелище, но это была мёртвенная красота. Холмы, на которых приютились кирпичные домики, тускло поблёскивали в свете окон домов, но этот блеск тоже выглядел мёртвым. Не водилось на этих холмах никакой живности, не росло никакой травы, а из деревьев встречались только полузачахшие сосны. Кое— где также попадались не менее мрачные дубы и берёзы, но без листьев они выглядели жутковато. И подобная погода продолжалась даже здесь, на самом юге республики Гиперборея, около шести месяцев. Полгода зимы! И это ещё ничего: например, в столице, городе Стейнгарде, расположенном всего в двухстах верстах от Новгарда, зима длилась свыше восьми месяцев.
Вскоре началась южная городская окраина – целая гряда холмов. На самой вершине одного из них стоял дом Ларратоса. Он достался в наследство от деда. Дом, милый дом. Кирпичный красный двухэтажный особняк, вокруг которого росли сосны. Последние годы жизни, когда дед был уже совсем плох, а Ларратосу только исполнилось восемнадцать лет, он получил отсрочку от армии по уходу за дедом. Старик оставил мир два года спустя, и лишь тогда Ларратоса призвали. И он освободился из армии сейчас, в двадцать три года.
Ларратос подошёл к двери, достал ключ и отворил дверь. Ничего в доме за выходные не изменилось, всё по- прежнему.
Оказавшись в коридоре и заперев дверь, Мельд скинул рюкзак, добрался до кровати и рухнул на неё, уйдя в царство снов.
Снились ему кошмары. Про злобных некромантов, сколотивших огромную армию из нежити, про то, как он сам, Ларратос Мельд, умерший от стрелы, пущенной в грудь скелетом-лучником, восстал с поля боя и превратился в вурдалака, с огромными зубами, жаждущего человечины, и в таком облике стал в ряды некромантических армий. И вот он, в толпе подобных ему живых трупов, вооружённых мечами, топорами, луками и арбалетами, марширует под траурную музыку, двигаясь к покинутому