тема с ее антисемитским подтекстом была воспринята некоторыми русскими писателями-модернистами, увлекавшимися оккультными науками. Не обошли эти веяния и А. Блока52 с А. Белым: оба они остро переживали за «истинную арийскую культуру», которой якобы грозила «туранская/желтая опасность» (последняя, в их понимании, включала и еврейский компонент). Эти идеи восходили к нашумевшей тогда книге антисемита Хьюстона Чемберлена, чья концепция пропагандировалась в России А. Шмаковым (Безродный 1997; Светликова 2008). Возмущаясь, подобно Рихарду Вагнеру, коммерциализацией культуры, которую он связывал с деятельностью «пришлых людей», Белый усмотрел в этом схватку «иудаизма» с «арийством» и даже «духовное порабощение арийцев» (Белый 1909). Он выступал против «семитского материализма» и мечтал об «арийском возрождении» (Эткинд 1996: 276–277; Светликова 2012). Вместе с тем нетрудно заметить, что тогда в России концепция всемирного Зла нередко объединяла «семитизм» с «туранизмом».
Как мы видели выше, все такие теории не просто питались теми же соками, на которых вырос германский национал-социализм, но и сыграли существенную роль в сложении его идеологии. Они служили компонентами нового мистицизма, неразрывно связанного с псевдонаучными построениями, популярными в Европе рубежа веков.
Вместе с тем в период Первой мировой войны тема «арийства» понималась в русской интеллектуальной среде по-особому. Так, для участников «скифского движения», куда входили известные писатели и поэты, «скифы» виделись творцами нового мира, способными примирить Восток и Запад. Россия представлялась особым «христианско-арийским», или «греко-славянским миром». В то же время поражение России в войне и возникший революционный хаос воспринимались в трагических тонах и порождали желание поднять престиж России в глазах общественности. Именно в этом контексте, связанном с антинемецкими настроениями, следует понимать слова А. Блока: «Последние арийцы – мы». В юности Блок увлекался древней историей и высоко ценил вышедшую тогда в русском переводе книгу О. Шрадера, помещавшего прародину индоевропейцев на юге России. Блока воодушевляла идея связи славян со скифами, то есть «арийцами», что, в его устах, обещало им великое будущее (Бонгард-Левин 1993: 601, 607–610). Все это вызывало у Блока стремление выявить «арийские основы» христианства и отличать их от присутствующего в нем «иудейско-рационалистического элемента». Именно поэтому он резко выступил против А. Волынского, настаивавшего на иудейской подоснове христианства и пытавшегося дистанцировать его от «арийства» (Бонгард-Левин 1993: 618)53.
По окончании Первой мировой войны эзотерика Блаватской нашла поклонников в Болгарии, где местные теософы, группировавшиеся вокруг Мастера Петра Дынова, пытались связать арийскую идею со славянским мессианством (Гудрик-Кларк 1995: 189; Dulov 2013: 208–209). Между тем современные русские неоязычники не упускают случая