у окна, инспектор, следите за улицей, а я пока побеседую с этим фокусником.
– Похоже, ты убил его, Кинт, – Ллодэ склонился над раненым в ногу жандармом, – он синеет уже, Кинт… ты ему голову проломил!
– Дьявол! Инспектор, соберите всех ваших людей, только тихо и спокойно, поезжайте в ратушу и арестуйте этого «капитана», только прошу, внимательно, инспектор, сразу валите его на пол и вяжите! Это не жандармы, инспектор, это наемники, причем очень, очень хорошие наемники и матерые убийцы. Поняли меня?
– П-понял…
– Да приди же в себя, Талд!
– А эти? – инспектор кивнул на тела на полу.
– Эти, уж поверь, никуда не уйдут, – Ллодэ зло ухмыльнулся, надевая пояс с кобурой, и потом обратился к Кишу, – ну что, сынок, пойдем, возьмем за жабры этих хороших, черт бы их побрал, наемников?
– Ллодэ, спасибо, конечно, но это не ваша война.
– Эти говнюки приехали в мой город, пришли в мою лавку, стреляли в моего друга и это не моя война? Нет уж, сынок! Это моя лавка! Мой город и я не потерплю здесь каких-то наемников, черт бы их побрал!
– Хорошо, только давайте спокойно и без эмоций…
Метель понемногу успокаивалась, лишь у земли поземкой скручивая в замысловатые спирали снега. На веранде «Пятого колеса» двое вооруженных карабинами жандармов, приплясывали от холода, подняв воротники форменных пальто. Из-за домов вышел, кутаясь в шубу, старик. Опираясь на трость, он, проклиная погоду, направлялся к заведению Дукэ.
– А что это у нас тут случилось, молодые люди? – спросил старик, поднявшись на веранду и обстукивая тростью полы шубы от снега.
– Ничего страшного, уважаемый, просто охрана важной персоны.
– Что, – старик приподнял шапку и приставил руку к обезображенному уху, – подойдите ближе, пожалуйста…
Один из жандармов подошел к старику и наклонился, чтобы повторить свою фразу. Второй же жандарм стоял и смотрел на напарника и ухмылялся тому, что ему не приходится утруждаться общению с глухим стариком… Вдруг, глухой стук, хруст кости и жандарм увидел, как у него из груди вылез наконечник трехгранного штыка. Уже поплывшим и мутнеющим взглядом, он успел заметить, как старик резко выпрямился, его трость разделилась, и тонкий клинок пробил горло его разговорчивого друга.
– Спрячься здесь, у стены, – прошептал Кинт Ллодэ, – бей наповал всех в такой форме, кто будет выбегать из дверей.
Ллодэ кивнул, достал револьвер и отступил к стене вглубь веранды, а Кинт, скинув шубу, сжал в руках пистолеты и махнул через низкий забор, отделяющий двор от конюшни.
Кинт вошел со стороны кухни. Толстый Гани, что-то весело насвистывая, переворачивал куски мяса над решеткой с углями. Насвистывал он, к слову, очень музыкально и, вероятно, благодаря хорошему слуху, повернулся к Кинту…
– Чшшш, – Кинт приставил ствол к губам, – это я Кинт, продолжай свистеть…
Гани замер на несколько секунд, потом кивнул и продолжил свое