любовница крутого дядьки явно привыкла к дорогим залам. Их скромный подвал станет для неё Адом. В-третьих… зачем она нужна Стасу? Чтобы мешалась под ногами?
Но Регина внезапно лучезарно улыбнулась и, прежде чем скрыться за дверью, отозвалась:
– Спасибо, я подумаю.
А вот Вероцкому думать не хотелось.
***
Меня колотило. В прямом смысле слова! Нервная дрожь пробивала от макушки до самых пяток, да так, что хотелось закутаться в плед и лежать, изображая гусеничку в коконе. Что я, собственно, и сделала, предварительно заварив чашку горячего чая и поставив её на прикроватную тумбочку.
В комнате повалилась на постель, завернулась в тёплое пуховое одеяло, и попыталась осмыслить, что только что произошло. А произошла у меня самая странная утренняя пробежка на все века, главным спонсором которой оказался господин телохранитель/инквизитор/гангстер/плохой-мальчик/суровый-бизнесмен (нужное подчеркнуть) собственной персоной. Именно он всю дорогу сверлил мне взглядом спину; из-за него я не осмеливалась остановиться хотя б на секундочку, чтобы перевести дух; это он как ни в чём не бывало протянул мне свою бутылку минералки, помог избежать неловкой ситуации… спас вчера, чёрт возьми! Уже одного этого хватает, чтобы испытывать к Станиславу странную смесь неприязни и благодарности.
А ещё… ещё он та-ак посмотрел на меня на лестничной площадке, что щёки до сих пор горят. Приходится часто ловить на себе множество разнообразных взглядов – от откровенно пошлых и раздевающих до восторженно-обожествляющих, – но сейчас просто стало не по себе. Как и всегда в случае с телохранителем.
Я вздохнула, обнимая руками чашку горячего чая и делая большой глоток. По телу разлился жар, словно огонь охватил каждую частичку. Настоящее пламя, на котором ведьма горит каждый раз, когда её палач рядом.
Никогда не считала себя ведьмой, а теперь постоянно об этом думаю. Каких-то двое суток сломали мозг порядочной девочке, предпочитающей размышлять только о работе, семье и любимых занятиях. Теперь она мучается ночами от бессонницы – и плевать, что на самом деле всему виной полторы банки энергетика – и не может решить, стоит ли присоединиться к тренировке телохранителя или лучше не позориться.
«Нет, не пойду!» – твёрдо решила я, проваливаясь в сон.
Я сидела на полу у холодной каменной стены, руки стискивали ржавые полоски железных браслетов, соединённых цепями с крепко сидящими в полу кольцами. Крошечная влажная коморка с ковром из гнилых опилок. Металлическая дверь с решётчатым окном и маленькой дверцей внизу – для еды. Клетка. Камера.
У противоположной стены стояла миска с водой. Пить хотелось смертельно, я попыталась до неё дотянуться, но цепи сильно ограничивали движения. До миски оставалась пара каких-то жалких сантиметров, которые никак не удавалось преодолеть. В горле саднило, губы потрескались без влаги, язык высох. Хотелось кричать, но не получалось, хотелось плакать, но для слёз тоже нужна была вода.
Когда в двери послышался