от нее этому уроду. Элуда прекрасно знала таких богатеньких бездельников, которые специально нанимаются на государственную службу, чтобы ездить по деревням и брюхатить девок. Женщина как могла, строила из себя наивную, ничего не понимающую дурнушку.
В коридоре громко хлопнула дверь, и в дом влетела Тия. Вся красная, словно молодая редька, девочка фурией пролетела мимо и скрылась в спальной комнате. С улицы доносилась ругань. Несколько мгновений пиля взглядом хлопнувшую дверь, Каром быстрым шагом направился к выходу.
– Вот, гадина, нос мне разбила! – Голос, прилетевший с порога, принадлежал брату переписчего.
– Скажи, задница у нее, что надо, почти как у мамаши, – отозвался его собеседник.
Элуда нарочно громко топая ногами, вышла из хаты. Солнце уже низко склонилось над горизонтом, окрасив небо в бордовый цвет. Женщина боялась последствий, которую могли повлечь вспыльчивость дочери. Но Элуда не могла судить свое дитя за то, что сама сделала бы на ее месте.
Каром стоял на высоком пороге и, скрестив руки, зло уставился на вышедшую из дома женщину.
– Вы знаете, что бывает за нападение на государственного переписчего? – Надменным голосом спросил он.
– Знаю, – холодно ответила Элуда. – Но, согласно документам, вы являетесь переписчим, а это… – Женщина указала пальцем на задравшего кверху окровавленный нос Лафара, – ваш брат, который получил то, что заслужил…
Элуда закусила губу, только сейчас поняв, что наговорила лишнего. Женщина склонила голову.
– Простите, ваша милость, – прошептала она.
Каром пилил женщину холодным взглядом. Лишь спустя долгую минуту его толстые рыбьи губы расплылись в ядовитой улыбке.
– Красивая и умная! – Слащавым голосом выдавил он. – Мне нравятся такие.
С этими словами государственный переписчий развернулся на пятках своих дорогих, но уже безнадежно испорченных сапог и, не оборачиваясь, пошагал прочь в сторону деревни.
Женщина подскочила от громкого и настойчивого стука в дверь. С улицы доносились мужские голоса. Словно бубнящий рой беспокойных пчел жужжал за дверью. Кто-то громко пронзительно заржал.
– Элу-у-у-уда! Открывай!
В дверь настойчиво замолотили кулаком.
– Мы тебя… Пер-р-рэписывать пришли!
Сердце женщины на мгновение замерло, а потом испуганным зайцем заметалось в груди. В горле тут же пересохло, а на руках, напротив, выступила испарина. Элуда перестала дышать, судорожно вспоминая, задвинула она дверной засов или нет. На соседней кровати захныкал Кайрим. Проснувшаяся Тия уже подошла к его кровати и крепко обняла брата.
Элуда встала с кровати и мышью направилась к двери, по дороге, скорее для храбрости, чем для защиты, захватив длинный прут кочерги. К нахлынувшему на нее страху добавилось отчаяние. Засов не был заперт. Элуда ладонью прикоснулась к своим дрожащим губам. Почему она не заперла дверь с вечера? Ведь всегда же запирала. На пороге слышались возбужденные голоса уже не на шутку разошедшихся незваных гостей.
– Открывай, шмара!