штатском к своей белокурой бестии Лизавете,
Звезде Парадиза, Лили Марлен Северной сей Пальмиры.
Это потом – черносотенцы и эсеры, чекисты, штатские.
Это потом – блокада, девяностые, онеждети.
Это всё – потом… А покуда – дождь: сотворенье мира.
Лизавета – певичка в доходном доме. При слове
«шлюха»
Штабс-капитан сатанеет и разбивает кулак
О ближайшего немца из лютеран.
В штабс-капитане бес с богоносным духом
Уживается кое-как
И болит на дождь, как одна из ран.
Вслед за штабс-капитаном, которого нет красивее,
Следуют кошки в модных беретах, его облизывая
И требуя.
Следует вся Россия.
Следует дура Лиза.
И вся эта тысяча продолжается аж с семисот третьего.
26 ноября 2021 г.
Первый снег в Питере
В моём городе нет ничего такого, что показывают
в Фейсбуке
На туристических фото про «первый снег».
Сулейман из кафе напротив кормит шурпой
лауреата Буккера.
Сквозь позёмку шагает в худи худенький человек.
Когда-то я тоже была падкой на красивости
и пейзанство:
Недостижимого симулякра – прелесть и милота.
Но снег идёт по
qr-кодникам,
антиваксерам,
по обилеченным
и по зайцам.
Его лечат курением, свесившимся с моста.
В моём городе нет ничего империалистического,
Потому что Империя – призрак, и хочется, как ребенка,
Ее погладить по шее хаски и обезличиться.
Первый снег есть последний ты. Ксюша на шее тонкой,
Высунувшейся из под семи немодных и серых
Дедушкиных жилеток, кофт, маечек, свитеров,
Разговаривает, как снег, – первой последней верой
В антибиотик, в зернистый творог, в семь сквозняков
дворов,
Где ты прячешься, вмявшись в арку,
с лайтером, дохнущим на ветру,
И пытаешься прикурить от космического Ничто.
А Ксения-матушка говорит: «Прекращай игру
В матрешку из летних курток… Люби. Надевай пальто».
29 ноября 2021 г.
Кариатида
Когда начинается снег, хорошо лежать,
стонать и болеть.
Вставать в четыре часа дня, не шастать вечером
в клуб «Борей».
Оставаться в своей коммуналке, похожей на тёплую
клеть,
И ждать, когда сантехник Тахир залечит вторую