как ни в чем не бывало и постепенно в течение месяца подводите её к мысли о выписке. Пусть начнет иногда выходить за пределы клиники, ну там, в магазин, в кино, может даже отпустить её домой на пару недель. Что думаете?
– Да, так и сделаем, а сейчас я хочу домой. Домой, поесть, а потом я еще немного поплачу и лягу спать, – старался шутить Дарси. Энни хохотнула.
–До завтра, Дарси, – сказала она мягко, – может мне составить Вам компанию, чтобы Вы не захандрили в одиночестве? – как же ей хотелось услышать «да».
– Эн, ты сегодня уже видела, как я плачу, теперь это будет только за деньги.
– Дарси, я серьезно, – Энни решила предпринять еще одну попытку к сближению, сейчас ей казалось он особенно нуждается в помощи и поддержке, нуждается в ней, просто сам не знает этого. Она будет идеальной – нежной, понимающей, чуткой, такой какая ему будет нужна сегодня и всегда. Она подошла и положила руку на лацкан его плаща. – Я приготовлю ужин, мы поболтаем или…– её рука поползла ниже, затем выше. Дарси вдруг осенило, и он понял, что это не жест поддержки, а очередная попытка Энни склеить его и, взяв её за руку, резко раздраженно сказал:
–Энн, ну ты, что спятила, думаешь, мне сейчас это все нужно? – в его голове вспыхнула Лизи, её дневничок. Он, не прощаясь, вышел из кабинета. Он уверено шёл и думал о том, как хорошо, уютно дома, как там пахнет картошкой, которую он жарил с утра, как душ снимет всю дневную усталость и заботы. Он шёл домой, но ноги сами понесли его к палате Элизабет.
Энни, не было обидно, скорее она была зла. И то, только на себя. «И чего это она полезла вдруг к нему. «Идиотка, – подумала она про себя. -Конечно, ему не до романов сейчас, так расстроен». Энни искренне полагала, что, даст ему несколько дней, он придет в себя и ему станет стыдно, что он так грубо отверг её. Что дело не в том, что он не хочет быть с ней, а просто не готов к отношениям сейчас. Успокоив себя этой мыслью, она бегло бросила взгляд на часы и поняла, что пора раздать листы назначения процедур пациентам Ларсена. Она в довольно безмятежном настроении быстро спустилась по лестнице на этаж, который занимали пациенты Дарси, но внезапно то, что она увидела заставило её замереть на месте, боль пронзила её, она не могла бы сказать где ей было больно, болело всё, хотелось проснуться и обрадоваться, что это всего лишь сон. Но это был не сон. Дарси действительно лучезарно улыбался своей пациентке Элизабет Нюрц, галантно придерживая для неё дверь на открытую веранду. Когда та шагнула вперед, Дарси нежно положил ей руку на спину, касаясь её лопаток и волос, казалось бы, ничего не значащее прикосновение, может Лизи даже не обратила на это внимания, но за все время настойчивых попыток Энни вызвать в Дарси хоть какую-то реакцию, он ни разу не касался её так. В этом было столько нежности, чуткости и заботы, желания прикоснуться и в то же время не потревожить. Никогда Энни не видела, чтобы доктор так улыбался своим пациентам. Никогда он так не улыбался ей. А самое разительное было в том контрасте, вставшем перед глазами Энни: двумя, на первый взгляд одинаковыми картинками, размещенными