преображения? – спросил он.
– К чему это все? Почему я снова здесь?
– Нетерпеливая, – прыснул он и сел напротив.
– Да, я хочу знать, что я опять тут делаю! Имею полное право!
– Не спеши. Это ни к чему. Скоро все узнаешь.
– Может, ты мне объяснишь? – разозлилась я и повернулась в сторону Илиодора. Он лихорадочно теребил пуговки на балахоне и, заметив мой взгляд, сделал сожалеющую гримасу.
– Агата, прости.… Это моя вина. Не нужно было тебя тогда к нему приводить.
– Что тут, мать вашу, происходит?! – взбесилась я, подскочив с дивана.
Братья молчали. Азарий с ухмылкой откинулся на спинку дивана. Его размеренные движения выводили из себя, так и хотелось подбежать и стукнуть его по довольной физиономии.
– Сейчас же верни меня обратно! – закричала я и двинулась к Илиодору.
– Прости, но я не могу этого сделать, – тихо сказал он.
– Что это значит?!
– Это значит, что теперь ты моя гостья, Агата. Располагайся, пожалуйста, и будь как дома, – довольно произнес падший.
Эмоции били через край. Хотелось их обоих придушить, но я понимала, что у меня нет шансов. Постепенно, я стала осознавать, что моя реакция не совсем нормальна. Будто чья-то злость окутала мое сердце и затуманила разум.
Я глубоко вздохнула и вернулась на диван.
– Умничка. Теперь можно спокойно поговорить. Любите же вы из-за всякой мелочи устраивать драму, – проговорил он, взбалтывая жидкость в бокале.
Илиодор стоял спокойно, но я чувствовала, как он закипает внутри.
– Вина? – спросил Азарий, протягивая мне бокал.
– Нет, не нужно, – отрезала я.
– Что ж, зря. Отличное вино, – он пригубил напиток, с наслаждением смакуя сладковатый терпкий вкус. Мне приходилось невольно наблюдать за этим. Во всем, что он делал – было что-то пленительное, влекущее. Я попыталась прийти в свое обычное состояние. Это давалось нелегко, но, в конце концов, стало легче, и злость почти отступила.
– Ты подумала о нашем сотрудничестве? – на полном серьезе спросил он.
– Я уже давно решила. Сотрудничества не будет.
– Ты так категорична… – заметил он, обводя меня взглядом сверху вниз. Он был слишком вызывающим, и немного смутил меня.
«Чего он так откровенно пялится?» – негодовала я, – «Что он себе позволяет?»
В комнату вошла фигуристая девушка в костюме, состоящем из расшитого золотом черного лифа и коротеньких шорт-трусиков.
– Это она? – прозвучал тоненький голосок. Она легким движением руки поправила длинные каштановые волосы.
Падший сурово посмотрел на девушку и она, недовольно вздохнув, плюхнулась рядом с ним.
– Раз мы все обговорили, я могу вернуться? – старалась сделать невозмутимый вид я.
– О, дорогая Агата, не думаю, что это хорошая идея.
– Это еще почему? Объяснись, немедленно!
– Брат, будь добр, объясни Агате, почему она не может вернуться домой.
Илиодор молча последовал ко мне и сел