Но этого и не понадобилось. Был человек, который навел ружье на другого человека. Мертвое тело в горной долине. Хочешь его поискать? Маленький народ, скорее всего, оставил его там, где оно упало.
– Да, это на них похоже, – кивнул Эш.
Юрий промолчал. Он смутно понимал, что ему следовало бы найти то тело, осмотреть его, забрать документы. Но это было невозможно, учитывая его рану и ужасающе крутой склон. Было нечто в том, что труп навсегда исчез в дикой горной долине, в Доннелейте, и в том, что Маленький народ оставил его там гнить.
Маленький народ.
Даже когда Юрий уже падал, его глаза продолжали видеть на маленьком пятне травы внизу крошечных мужчин, танцующих, как множество изогнутых современных Румпельштильцхенов. Свет факелов стал последним, что он заметил перед тем, как потерял сознание.
Когда Юрий открыл глаза и увидел Сэмюэля, своего спасителя, с оружейной перевязью и пистолетом и с лицом настолько изможденным и старым, что оно казалось переплетением древесных корней, первой его мыслью было: «Они пришли, чтобы убить меня. Но я все-таки их видел. Хотелось бы мне рассказать об этом Эрону. Маленький народ. Я его видел».
– Это некая группа вне Таламаски, – сказал Эш, внезапно отрывая Юрия от нежеланных грез, возвращая в их маленькую компанию. – Не внутри ордена.
«Талтос, – подумал Юрий, – теперь я увидел и Талтоса. Я сижу в одной комнате с существом, которое и есть настоящий Талтос».
Если бы честь ордена осталась незапятнанной, если бы боль в плече не напоминала ему каждое мгновение о грязном насилии и предательстве, заполнившем его жизнь, как это было бы важно – увидеть Талтоса… Но эта картина имела свою цену, разве не так? «За все нужно платить», – как-то раз сказал ему Эрон. А теперь ему уже никогда не придется обсудить это с Эроном.
– Откуда тебе знать, что эта группа не внутри Таламаски? – слегка язвительно поинтересовался Сэмюэль.
Сейчас Сэмюэль совершенно не был похож на того карлика, каким был в ту ночь, в рваной кожаной куртке и бриджах. Когда, сидя у костра, Сэмюэль пересчитывал патроны, заполнял ими пустые места в своем патронташе и пил виски, снова и снова предлагая его Юрию, он походил на отвратительную жабу. Юрий был пьян, как никогда. Но тогда это было ему на пользу.
«Румпельштильцхен», – вслух подумал тогда Юрий.
А маленький человек сказал: «Можешь звать меня так, если тебе нравится. Меня и похуже называли. Но вообще, мое имя Сэмюэль».
«На каком языке они поют? – спросил Юрий и добавил про себя: – И когда уже они перестанут петь под свои барабаны?»
«Это наш собственный язык. А теперь помолчи. Ты сбиваешь меня со счета».
Сейчас маленький человек, одетый в обычный костюм, удобно устроился в мягком кресле и с нетерпением уставился на необыкновенно гибкого гиганта.
А Эш не спешил отвечать.
– Да, – сказал Юрий, желая скорее отвлечься от воспоминаний,