своих последних слов. Он вообще в последнее время говорил много бессмыслицы. Как-то Реммик сказал, что ему очень нравится мрамор во всех комнатах, а Эш ответил: «Да, я полюбил мрамор с того мгновения, когда впервые его увидел». И это прозвучало бессмысленно.
Когда кабина лифта с ошеломительной скоростью спускалась вниз, в шахте завывал ветер. Этот звук можно было услышать только зимой, и он пугал Реммика, хотя самому Эшу нравился. Или, по крайней мере, казался ему забавным.
Машина уже дожидалась Эша на подземной стоянке, тихонько урча мотором и испуская белый пар. Чемоданы были погружены. Тут же стояли его ночной пилот, Джейкоб, безымянный второй пилот и бледный молодой шофер с соломенными волосами, который всегда дежурил в такое время, – он очень редко что-то говорил.
– Вы уверены, что вам хочется лететь этой ночью, сэр? – спросил Джейкоб.
– А что, никто не летает? – поинтересовался Эш.
Он остановился, вскинув брови, и положил ладонь на дверцу машины. Изнутри шел теплый воздух.
– Нет, сэр, летают.
– Тогда отправляемся в полет, Джейкоб. А если ты боишься, ты не обязан лететь.
– Куда вы, туда и я, сэр.
– Спасибо, Джейкоб. Когда-то ты заверял меня, что мы летаем выше опасной зоны и что с тобой я рискую намного меньше, чем на коммерческом реактивном самолете.
– Да, я так говорил, сэр, и это правда. Вы не согласны?
Эш уселся на черное кожаное сиденье и вытянул ноги, поставив их на сиденье напротив, чего в таком длинном лимузине не смог бы сделать ни один человек нормального роста. Водитель был надежно изолирован от него стеклянной перегородкой, а остальные поехали следом на другой машине. Телохранители Эша разместились в авто впереди.
Огромный лимузин рванул с места, помчался вверх по спирали с опасной, но волнующей скоростью, а потом выскочил из пасти гаража в чарующую белую бурю. Слава богу, бездомных забрали с улиц. Он забыл спросить о бездомных… Впрочем, наверняка некоторых из них пустили в фойе и дали им теплое питье и местечко, где они могли бы поспать.
Машина пересекла Пятую авеню и понеслась в сторону реки. Буря беззвучно кружила бесчисленное множество прелестных крохотных снежинок. Они проносились между темными безликими зданиями, как по глубоким горным ущельям, и таяли, столкнувшись с темными окнами и влажными тротуарами.
Талтос…
На мгновение радость покинула его мир – радость его достижений, его видений. Мысленным взглядом он увидел ту хорошенькую молодую женщину в помятом фиолетовом шелковом платье, мастерицу кукол из Калифорнии. Он увидел ее мертвой в постели, и все вокруг было залито кровью, заставившей платье потемнеть.
Конечно, такое не могло произойти. Он никогда больше не позволит, чтобы такое случилось, как не позволял уже много лет, так много, что он с трудом мог припомнить, каково это – обхватить руками мягкое женское тело, едва помнил вкус