Соколов при этом тоже ни разу не попал, но всё-таки он был близок к этому.
А в начале марта он столкнулся с теми же «мессерами», при встрече с которыми в первый раз он так бесславно потерял половину своих подопечных и ведущего. Желтые коки винтов и тигры на фюзеляже – спутать их было невозможно.
Валентин, его ведомый и ещё одна пара «утюжили» передний край на высоте трёх километров, якобы прикрывая его от налётов. Деятельность это был глупая и безрезультатная, из-за неё только распылялись силы, но приказ есть приказ. Им приказали – они вылетели. В нарушении приказа Сталина[6] они шли почти на максимальной скорости – при появлении «мессеров» оказаться в роли неподвижной дичи никому не хотелось, а фашисты всегда приходили с превышением и на максимальной. Смотрели при патрулировании в основном на запад, за что едва и не поплатились. С востока, со стороны Солнца (дело было утром) к ним скользнула четвёрка истребителей с узкими, вытянутыми фюзеляжами. «Худые»! Валентин развернулся на запад, дал полный газ и с небольшим пикированием начал набирать скорость. Ведущий второй пары, Славка Корсунский, наоборот, развернулся к нападавшим. По радио послышался его голос: «Соколов! Ты куда, трус паршивый! Разворачивайся на врага!» Ведомый Соколова дёрнулся, очевидно, подумал исполнить приказ чужого ведущего, но потом всё-таки решил остаться со своим.
– Делай лучше как я, дурило, – посоветовал Валентин второму ведущему, но тот не стал слушать, выходя в лобовую.
Энергия. «Энергия – вот что надо беречь в воздушном бою», – вот как сформулировал Валентин для себя основное правило выживания. Можно набрать высоту – это потенциальная энергия, её можно потом превратить в скорость. Можно спикировать и набрать скорость – это кинетическая энергия. А вот чего нельзя делать – это терять энергию на резких эволюциях с большими перегрузками. Мотор у их истребителей, конечно, мощный, но не настолько, чтобы разгоняться при одновременном наборе высоты. В лучшем случае он позволяет набирать 16 метров высоты в секунду. Так что если хочешь пролетать мимо противника со свистом и взмывать после этого свечкой – береги ту энергию, которая была у тебя перед боем. Что у тебя было перед боем – с тем ты и будешь воевать. Всё это Валентин понял, обдумывая бои зимними вечерами. Объяснять это сейчас второму ведущему было некогда.
Вообще-то главным в этом полёте считался Соколов, и второй ведущий проявлял запредельное непослушание приказу. Но Валентин не сомневался, что тот считал себя правым и по возвращении на аэродром обвинит командира в трусости. Но трусостью тут и не пахло – отходя на запад с разгоном, а затем и с набором высоты, Валентин отрезал противнику путь домой и ставил себя в более выгодное положение.
Немцы поняли это как нельзя лучше. Они легко уклонились от лобовой атаки Корсунского и пошли к паре Соколова. Корсунский остался далеко сзади, с потерянной при резком развороте скоростью. На ту высоту, на которой теперь находились Соколов и фашисты, в этом бою