джинсы и серый свитер. Впрочем, Габриэлю стоило бы предугадать, что она оденется по-спортивному. Однажды Алекс рассказала ему о том, что впервые приобрела туфли на высоких каблуках в семнадцать лет, чтобы отправиться в них на похороны деда.
Прежде чем его кто-либо заметил, прошло несколько минут. Затем о его присутствии в комнате было сообщено при помощи яростного перешептывания и хихиканья. И вот к нему направилась предположительно начальница отдела.
Увлеченный рассматриванием Алекс, он коротко кивнул начальнице, отчего та опешила. Алекс подняла на него глаза, встретила его пристальный взгляд и тут же побледнела.
Она сняла шапочку, ее темные волосы взлохматились. Пригладив их рукой, она одновременно поднялась и стянула перчатки. Пошептавшись с начальницей, покрасневшая и взволнованная, Алекс наконец взяла свои вещи и направилась к Габриэлю.
– Что ты здесь делаешь? – Это было первое, что она спросила, едва сдерживая негодование.
– Знаешь, а я забыл, какая ты высокая…
– Ты мне не ответил!
– Я не люблю вести долгие беседы, стоя в дверях.
– А я не люблю, когда меня выслеживают!
– Почему бы нам не пойти и не обсудить это там, где нет таких пристальных взглядов твоих сослуживиц? Такое впечатление, что они никогда прежде не видели мужчину.
«Не видели, – подумала задетая Алекс. – По меньшей мере такого, как ты». Она старалась держаться от него на приличном расстоянии и казаться сердитой и осуждающей, но даже так ей не удавалось игнорировать мощную энергию, идущую от Габриэля – импозантного мужчины, одетого в дорогой деловой костюм.
– Чего ты хочешь? – Она мельком взглянула на часы, когда они прошли через помещение с более тусклым освещением, а затем вышли на улицу.
– Я хочу знать, почему ты уволилась.
– А сам-то ты как думаешь? – Алекс с вызовом посмотрела на него, вспоминая прежние годы и думая, сколько прошло времени с тех пор. И сколько испытаний выпало на ее долю…
– Понятия не имею. Неужели ты по-прежнему от меня без ума?
– Не льсти себе, Лусио! Или называй себя, как хочешь! – Она повернулась на пятках, и он, резко вытянув руку, успел схватить ее за запястье.
– Меня зовут Габриэль. Запомни.
– Ты делаешь мне больно!
Габриэль отпустил ее руку, и она потерла запястье пальцами, разыгрывая сцену небольшого насилия. В действительности он не причинил ей боли. Совсем нет. Просто от прикосновения его пальцев к ее коже у Алекс создалось впечатление, будто ей поставили клеймо. Тело Алекс жарко затрепетало и стало покалывать, она заволновалась и ощутила, как под флисовым свитером напряглись соски, упираясь в кружевной лифчик. Алекс была потрясена своей реакцией.
– Так расскажи мне, почему ты ушла. Неужели у тебя возникла ностальгия по старому офису, где, вероятно, не работает центральное отопление, а флюоресцентное освещение явно не идет на пользу здоровью?
– Какая разница? – В ее голосе слышалась