попробовать по-тихому обойти и вырезать спящих.
Ратьша поднял людей, едва солнце показалось над дальней грядой холмов. Татары, судя по тому, что дозорные сигналов не подавали, пока оставались на месте. Воины раздули тлеющие под пеплом угли, разогрели вчерашний кулеш. Поели. Татары пока не двигались, тоже не железные, видать. Не торопясь оседлали лошадей. Кряхтя – одеревеневшие от вчерашней скачки ноги болели и плохо гнулись, – забрались в седла. Тронулись рысью. Вскоре после начала движения один из дозорных, карауливших татар, выскочил на холм верстах в двух позади отряда и замахал снятой с головы половецкой шапкой: татары возобновили погоню. Русичи снова пустили коней вскачь. А Ратислав опять поотстал: за татарами надо присматривать самому: кто знает, что они могут придумать, волки, видать, те еще.
Еще один день непрерывной, изматывающей скачки. Выжимающий слезу ветер, хлещущие по ногам метелки ковыля, бьющее по ягодицам жесткое седло. Ноги можно было размять только во время переседловки, когда пересаживались на заводных лошадей. На ходу грызли сушеное мясо и окаменевшие лепешки – запас, прихваченный в Онузле. На нормальных привалах эти лепешки держали над парящим котлом с варевом, после чего те становились податливыми для зубов. Где теперь эти котлы?
При переседловке видно, как пот тонкой прозрачной струйкой стекает с брюха лошади. Потники набрякли влагой, хоть выжимай. Сапоги и штаны отволгли, кожа нестерпимо зудит. Коней поили из попадающихся на пути степных, не успевших пересохнуть за лето речушек и болотцев, зеленеющих ряской в глубоких балках. Поили понемногу, чтобы не остудить лошадей, и сразу возобновляли скачку.
В этот раз татары встали на ночевку раньше – как только окончательно стемнело. Ратислав увел отряд еще версты на три вперед до небольшой речки и тоже приказал спешиться и готовить ужин. Снова дозоры всю ночь сторожили покой отряда русичей. Чуть свет – завтрак вчерашним кулешом. Потом по-быстрому ополоснулись в речке, смывая с тела едучий лошадиный пот, и в седла. Татары, видно, тоже следили за уходящими от погони, потому как почти сразу пустились вдогон.
В этот день стало окончательно ясно, что от преследователей не уйти. Притомившиеся лошади шли заметно медленнее, и расстояние между русскими и татарами неумолимо сокращалось. К полудню их разделяло не более двух верст.
Сегодня, наверное, до отряда еще не доберутся, прикинул Ратислав, а вот завтра… Да если бы и не завтра, а через день или два? Что толку? Идти к рязанским землям нельзя: татары сразу поймут, кто захватил богдийца. Оно, конечно, монголы и так собираются войной на Рязань, но и давать лишний повод им для того нельзя: кто знает, как там дальше сложится? Переговоры, еще чего. Может, удастся замириться – кто знает? Так что идти на север невозможно. А за два дня проскакали не меньше двухсот верст на закат. Давно пора поворачивать.
Сейчас отряд шел плотно. Задний дозор не нужен, так как татары видны как на ладони, впрочем, как и русичи преследователям. Передовые и боковые дозоры на своих