к женскому полу. Думаю, кто-то из них повинен в том, что вам так приглянулась карьера ассистентки у испорченной знаменитости.
– Все мои пациенты вели себя как профессионалы, – резко ответила я. – Я ушла из профессии… по другой причине. – Я отвела взгляд.
– Да бросьте! Мне вы можете признаться. Кто из них хватал вас за задницу?
– Ничего подобного не было.
– Я так и думал, что вы скажете нечто подобное. – Он с насмешкой изогнул бровь. – И это еще одна причина, по которой я хотел нанять именно вас, Диана. Ваше благоразумие.
Услышав это признание и собственное имя из его уст, я вдруг почувствовала, как странное тепло разлилось по телу.
– Если бы кто-то из них приставал ко мне, я бы не стала держать это в тайне, уж поверьте, – упрямо ответила я.
В ответ он лишь пренебрежительно махнул рукой:
– Ваш бойфренд изменил вам с любимицей всей Америки. Вы легко могли продать эту историю журналистам, заработав кучу денег и насладившись местью. Но вы ни словом не упрекнули их. Это истинная лояльность.
– Это глупость, – пробормотала я.
– Нет. – Он взглянул мне в глаза. – Такое редко встретишь.
– Просто приличия. Я не увлекаюсь сплетнями.
– Вы были прекрасным физиотерапевтом. И ушли вы из-за того, что кто-то из пациентов повел себя неподобающе. Кто же?..
– О господи! – взорвалась я. – Поймите, никто из них ни в чем не виноват! Я ушла, потому что хотела стать актрисой!
Актриса. Слово насмешливым эхом заметалось в стенах кабинета. Мои щеки пылали от смущения. Казалось, даже дрова в камине рассыпаются издевательским щелкающим смехом.
Но Эдвард Сен-Сир не смеялся.
– Мисс Мэйвуд, сколько вам лет?
– Двадцать восемь. – Жар еще сильнее прилил к лицу.
– Многовато для актрисы.
– Я мечтала о кино с двенадцати лет.
– Почему же вы ждали так долго?
– Я хотела начать раньше, но…
– Но?..
– Это было бы непрактично. – Я отвела глаза.
– Но ведь вся ваша семья занята в кинобизнесе, – наконец рассмеялся он.
– Мне нравилась физиотерапия, – произнесла я. – Нравилось возвращать людям прежние силы.
– Почему же вы не стали врачом?
– Пациенты физиотерапевта не умирают. – Мой голос предательски дрогнул. Но я взяла себя в руки и невозмутимо продолжила: – Это был разумный выбор. Я могла себя обеспечить. Но после стольких лет…
– Вы не могли найти покоя?
Я кивнула:
– Я бросила работу. Но быть актрисой оказалось не так здорово, как я воображала. Я несколько недель ходила на прослушивания, но в конце концов бросила это и стала ассистенткой у Мэдисон.
– Это же была мечта всей вашей жизни. И вы отдали ей лишь несколько недель.
– Дурацкая мечта, – промямлила я, глядя в пол.
Я думала, он скажет, что мечты не бывают глупыми. Или хотя бы пробормочет что-нибудь утешительное. Так делали все. Даже Мэдисон.
– Что