Полное собрание сказок и легенд в одном томе. Братья Гримм

чтобы она мне более на глаза не попадалась. Убей ее и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень». Псарь повиновался, вывел девочку из дворца в лес, и как вынул свой охотничий нож, чтобы пронзить невинное сердце Снегурочки, та стала плакать и просить: «Добрый человек, не убивай меня; я убегу в дремучий лес и никогда уже не вернусь домой». Пожалел псарь хорошенькую девочку и сказал: «Ну и ступай – бог с тобой, бедная девочка!» А сам подумал: «Скоро растерзают тебя в лесу дикие звери». И все же у него словно камень с сердца свалился, когда он пощадил ребенка. Как раз в это время молодой олень выскочил из кустов; псарь приколол его, вынул из него легкое с печенью и принес их королеве в доказательство того, что ее приказание исполнено. Повару приказано было их посолить и сварить, и злая баба съела их, воображая, что ест легкое и печень Снегурочки.

      И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу одинешенька, и стало ей так страшно, что она каждый листочек на деревьях осматривала и не знала, что ей делать и как ей быть. И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам, и дикие звери сновали мимо нее взад и вперед, но ей не причиняли никакого вреда. Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее. В этой хижинке все было маленькое, но такое чистенькое и красивенькое, что и сказать нельзя. Посреди хижины стоял столик с семью маленькими тарелочками, и на каждой тарелочке по ложечке, а затем семь ножичков и вилочек и при каждом приборе по чарочке. Около стола стояли рядком семь кроваток, прикрытых белоснежным постельным бельем. Снегурочка, которой очень и есть, и пить хотелось, отведала с каждой тарелочки овощей и хлеба и из каждой чарочки выпила по капельке вина, потому что она не хотела все отнять у одного. Затем, утомленная ходьбой, она пыталась было прилечь на одну из кроваток; но никакая не пришлась ей впору; одна была слишком длинна, другая – слишком коротка, и только седьмая пришлась ей как раз впору. В ней она и улеглась, перекрестилась и заснула.