ягоды, а к зиме березы не дадут почек, нечем тебе будет кормиться, сам уберешься от сюда. «Чушь!» снова крикнул невидимый спорщик. Конечно, я очень обрадовался этим звукам. Выбрался на поляну. В некоторых местах трава и мох выгорели, вся она была изрыта ямами и минерализованными полосами. Это лесная охрана тушила пожар.
Пошел к Тушиловскому ручью, протекающему вдоль опушки леса. Из-под ног вылетел жаворонок и, повиснув в воздухе, залился переливчатым колокольчиком. А потревоженный чибис перелетел на другое место и, как бы спросил: «Чьи вы, чьи вы?» Ручей также неспешно бежал, как и раньше. Присел на поваленное дерево. Глядя на воду, вспомнилось детство. С товарищем в школьные годы на этом ручье, а летом он становился мелким, сделали запруду. Образовалось маленькое озерцо. И пастух впоследствии туда стал приводить коровье стадо на водопой.
Ещё раз подумал: «Хорошо, что живы тетерева, жаворонок… Значит жизнь продолжается!» На душе стало полегче. Но осадок от увиденных умерших деревьев оставался долго.
На Шужбе
Как-то в последних числах октября решил сходить на речку Шужбу. В том районе, куда я собирался, по словам старых рыбаков, была лесная избушка. Думал, переночую в ней и поброжу с ружьем по лесу. Вечерело. Избу я не нашел. Кроме того, потерял тропу. Ломиться обратно лесом по компасу к машине не рискнул, – та далеко, да и устал. Пришлось коротать ночь у костра.
Конечно, позднеосенняя ночь отличается от весенней или летней. Там можно услышать, как переговариваются совы, хорканье вальдшнепа. В эту же ночь было очень тихо. Лёжа у костра и, глядя в звёздное застывшее небо, вспомнился комментарий Дмитрия Крылова, когда он путешествовал по Финляндии: «Если бы не нежное щебетание милых дам, то у костра можно было услышать хрустальную тишину леса…».
Рядом со мной щебетать было некому. Моя собака Лейда умаялась и, свернувшись клубочком крепко спала. Я же, в отличие от вышеупомянутого путешественника, тишину леса ощутил и ещё холод… Дрова в костре быстро прогорали и мне каждый час приходилось вставать, брать фонарик, топор и идти их заготавливать. Лесную сторожку я так и не нашёл, но на память о путешествии остались снимки, где на фоне уходящей осени запечатлены бобриный ручей, согревший меня костёр и моя Лейда.
Лейда
Первый глухарь
Мой дедушка Быстров Пётр Константинович (к большому сожалению его не помню, т.к. он погиб в страшном 1938 году) был заядлым охотником. И моя мама рассказывала, что, придя с охоты, он делился с ней и её братьями своими лесными наблюдениями. Видимо, тяга к лесу передалась от деда в генах и мне. Поэтому и профессию я выбрал (в отличие от родителей, – они учителя) лесную.
У нас подрастали дочки: Юля, Ира, Оля, Наташа. Непоседливые, смешливые. С малолетства брал их в лес за ягодами, грибами; за вениками для коз и для бани. Хорошо помогали (по мере