– не хочу переступать эту границу, вторгаться в ее личное пространство, пока не считаю, что у нее серьезные проблемы. Кроме того, у меня нет пароля. Иначе, если быть честной, я бы, наверное, посмотрела. Конечно, только чтобы проверить, все ли у нее в порядке. Но, не успев подойти к столу, я слышу поворачивающийся в двери ключ и шаги по лестнице. Едва успеваю выпрыгнуть из комнаты, как Мия оказывается передо мной, бросает рюкзак на пол и останавливается, глядя на меня.
– Привет! – говорю я слишком громко, со слишком широкой улыбкой.
– Почему ты так странно себя ведешь? – спрашивает она, осматривая меня с головы до пят.
Мне ничего не приходит в голову, и дочь пожимает плечами.
– Ладно, я иду к себе, – снисходительно произносит она, как умеют подростки, и плюхается на кровать, уже с телефоном в руке.
Вспоминаю, что сегодня у нее онлайн-урок. Она явно не заподозрила, что я шпионю за ней, и пришла точно в этот момент не для того, чтобы спрятать наркотики.
Я стою у двери, держа в руке косяк, который она еще не заметила, и жду, пока Мия оторвется от телефона. Она наконец чувствует мой взгляд и поднимает брови.
– В чем дело?
Я машу перед ней косяком.
– О боже! Ты что, куришь травку?
Она садится на кровати, скрестив ноги, и таращится на меня, одновременно в смятении и с восторгом.
– Я… Что? Нет. Мия. Я нашла его в постирочной.
– Думаешь, стоит курить то, что взялось непонятно откуда? – как ни в чем не бывало спрашивает она. – Там может быть примешана какая-нибудь дрянь.
– Откуда ты знаешь, что к наркотикам примешивают всякую дрянь? – спрашиваю я громче, чем намеревалась.
– Ну… Мне же семнадцать, и у меня есть пульс. Мне кажется, это единственные необходимые опции, чтобы знать о примесях в наркоте. Теперь ты на меня орешь за то, что я это знаю?
– Я на тебя не ору. Просто спрашиваю, твое ли это.
– Ты вроде сказала, что это твое.
– Господи, Мия… – Я останавливаюсь, театрально вздыхаю и продолжаю медленно говорить в раздражающей материнской манере: – Уж точно не мое. Я нашла косяк в постирочной. И спрашиваю, твой ли он.
– Нашла в моем белье? Быть такого не может.
– В постирочной. Ты можешь просто ответить?
– И ты сразу решила, что это мое. Но ведь в доме живу не только я.
– Это не ответ, – замечаю я, стараясь держать тон под контролем. – Когда я в последний раз проверяла, мы с твоим отцом не курили.
– Ты уверена? – спрашивает Мия, откидываясь на изголовье кровати, и снова берет телефон.
– Это еще что значит?
Я забираю у нее телефон.
– Косяк не мой. Я не курю травку. Хочешь знать почему? Потому что от травки хочется жрать все подряд, а когда жрешь все подряд, становишься жирной. По-твоему, я жирная?
Я бормочу себе под нос «боже ты мой» и отдаю ей телефон.
– Либби Паттерсон, типа, подсела на травку и теперь одевается как полное убожество и набрала вес. Как-то на уроке Энни Брюэр назвала