100 рассказок про Марусю. Вполне откровенные и немножко волшебные истории про Марусю и других обитателей Москвы. Книга вторая
сочетании стоимости нарядов и чувства меры, – все светились достоинством театралок. Мужчины же, дам сопровождавшие, принимая на себя рефлексы дамского свечения, в свою очередь, излучали полнейшую готовность к высокодуховному отдыху.
Не успела Маруся удивиться тому, что ни единого субъекта противоположного пола без пары она в буфете не обнаружила, как на входе появился оный и направился к кушаньям.
Сей непарный мужчина был побрит наголо. Притом, что был он невысок и телосложение имел более чем плотное, полнота его в глаза Марусе не бросилась по причине того, что выразительное умное его лицо поглотило всё Марусино внимание. И хотя рассмотреть объект подробно у Маруси сразу не получилось, про себя окрестила она его Лысым Интеллектуалом, удивившись мгновенности возникновения своей к нему симпатии.
«И что же мне теперь прикажете делать? – размышляла Маруся, допивая свой кофе. – Не могу же я так вот запросто подойти к нему и познакомиться! Что если он женат? Или командировочный? А то и вовсе нетрадиционно сексуально ориентирован? Да вроде бы и негоже даме к мужчине клеиться…»
Пока Маруся над создавшейся ситуацией размышляла, Лысый Интеллектуал, базируясь в трех столиках от Маруси, доедал свое пирожное. Закончив, он элегантно промокнул рот салфеткой и встал из-за стола. Тут-то глаза его, по случаю, с Марусиными и встретились. И показалось Марусе, что самой судьбе она в лицо посмотрела. От неожиданности у нее дыхание перехватило. Однако в лице Лысого Интеллектуала ничто ответно не дрогнуло и, педантично восстановив союз кресла со столиком, он неспешно покинул буфет.
«Что же мне теперь делать? – снова подумала Маруся. – Я никогда его больше не увижу».
Завершив свой буфетный ритуал, вышла она в фойе, побродила там, рассеянно разглядывая актерские портреты, и с третьим звонком сделалось ей очень-очень грустно. Потому как лысин в зрительской толпе мелькало много, но ни в одной из них желаемый объект опознан ею не был.
Погоревав минуту-другую, заставила Маруся себя взбодриться, через не могу включила свою особенную, волшебного свойства улыбку (читай рассказку «Маруся в Греции-2», сезон 7), и, озарившись ею изнутри, пошла усаживаться на место. А усевшись, немедленно распознала искомую лысину, блестевшую не так уж далеко от нее впереди.
Сердце ее радостно екнуло, Маруся повеселела так, будто желаемое знакомство уже состоялось, и, пребывая в приятном волнении, всей душой, как ей казалось, окунулась в представление.
Но как бы ни была Маруся им захвачена, лысая голова пятью рядами ниже не давала ей покоя. Мысли о ее обладателе мешали Марусе сконцентрироваться на драматических коллизиях, и взгляд ее то и дело цеплялся за лысину. То ли Лысый Интеллектуал оказался чувствителен к силе Марусиного взгляда, то ли Маруся волей-неволей к рядовому созерцанию свою волшебную энергию подключила, но вскоре Интеллектуал стал нервически оглаживать свой полированный затылок, беспокойно заерзал и, в конце концов, обернувшись, оглядел ряды будто в поисках кого-то важного. И снова