мурашек и выворачивающий душу наизнанку.
От лорда Норфолка старшего мысли сами собой перешли к Норфолку младшему. Теперь я понимала, почему сразу не узнала Николаса-Кэссиэна. Вживую мы с ним ни разу не сталкивались, а фото в газетах имели мало общего с оригиналом.
– Скорее всего, Николас окончит школу, и тоже уедет к отцу. В столице наверняка и должность дожидается, – вмешался в мои воспоминания голос госпожи Эхмеи.
– Николас, что же, живет здесь один, без родителей? – в мамином голосе скользнули неодобрительные нотки. – Санви, детка, ты его видела? Вы вместе учитесь?
– Да, вместе, – я непроизвольно нахмурилась.
Даже поднесла руку к губам, собираясь закусить ноготь, но под укоризненным маминым взглядом поспешно скрестила ладони на юбке.
Все это выглядело очень странно.
Пусть Николас и выглядел взрослым, до окончания учебы он считался ребенком, так почему не живет вместе с семьей? Я бы еще поняла, если бы в школе предусматривалось проживание, хотя мои родители ни в какую не пожелали оставить меня в общежитие. Мол, там царит сущий разврат и приличной девушке куда безопаснее под родной крышей.
– Нужно будет обязательно пригласить его к нам в гости, – не заметив моего испуганного вздоха, решительно объявила мама.
К счастью, на этом разговор свернул с опасной темы. Госпожа Циния рассказала о недавно отелившейся корове и теленочке, который чудо как хорош. Госпожа Эхмея описала прошлогоднюю ярмарку.
Посиделки в итоге затянулись на несколько часов. За это время у меня в голове напрочь перемешалось, кто на ком женат, у кого сколько детей, как правильно готовить яблочный пирог и сколько семян садить, чтобы осенью собрать собственные тыквы.
Зато прощались мы лучшими подругами и дамы наперебой звали маму в гости, обещая даже рекомендовать ее в члены жюри на будущей ярмарке.
Полностью вымотанная, я пожелала маме спокойной ночи и ушла к себе. А уже укладываясь спать, невесть с чего вспомнила о блондине.
Казалось бы, если даже я, родившись и живя в полной семье, частенько ревновала отца к работе, что говорить о Николасе?
Родная мать умерла, мачехе он вряд ли нужен, отец видит только новую семью. Конечно, в особняке полно прислуги, но разве сумеют они заменить родительское тепло?
Может, он потому и устраивает вечеринки, стремясь хоть так заполнить пустоту в душе?
А потом услышала, как за окном раздался тоскливый, наполненный болью вой.
***
Лейнсборо прекрасен и отвратителен свой унылой неизменностью. За проведенный здесь год Кэссиэн успел полюбить и возненавидеть его. Тут ничего не менялось, ничего не происходило. Парня окружали одни и те же лица, все говорили об одном и том же, дни шли за днями, абсолютно точно повторяя друг за другом. Они будто застряли вне времени. Только газеты да случайные путники свежим ветерком могли развеять скуку. Немного.
Порой Кэсу казалось, что он единственный нарушитель сонной незыблемости,