сиропом, – сказал Гва и налил кофе с карамелью и арахисом. – Сейчас такая погода, надо хорошо питаться, чтобы не заболеть. Успеете еще замерзнуть, а сейчас пейте.
Искрен съел три блинчика и выпил чашку свежезаваренного кофе. Он поблагодарил Гва и поспешил удалиться, пока тот был занят поеданием копченной говяжьей лопатки с соусом сальса. Быстро обув валенки и накинув пальто, он наконец-то вышел из дома. Пушистый снег укрыл землю, словно покрывалом. Снежинки танцевали и садились на Искрена. На Ирвина нашла грусть, так хотелось, чтобы любимая его согрела. Тристрид, несмотря на то, что вышла замуж за богатого, была и остается для него смыслом жизни. Да, она обесценила любовь, но Искрен ей все простил. Мужчина медленно шел, снег хрустел под его ногами. Как же все-таки хорошо здесь. С милой Тристрид было бы еще лучше. Ах, знала бы она, как он разбогател, знала бы… Искрен вздохнул и понуро опустил голову. Он запрещал себе думать о ней, но все напрасно. Тристрид навсегда в его сердце, и мужчина не устанет это повторять. Как же она красива, как умна и талантлива. Искрен восхищался красотою белоснежной кожи, тонкими пальцами и густыми белокурыми волосами. А теперь смысл его жизни в объятьях другого. Разве Ирвин чем-то заслужил такие страдания?!
Мужчина шел и грустил. Уже и снег не радовал его. Зачем только вышел?! Уже хотел было повернуть к дому, как увидел: на припорошенной снегом скамеечке сидит старуха с сальными волосами, торчащими из маленькой шапочки. Лицо, изъеденное морщинами, было уныло опущено вниз. Людей, которые уже в годах, можно читать как книгу, в которой записаны радости и печали.
Старуха вызвала жалость у Ирвина, и он поспешил к ней подойти.
– Добрый день, что случилось? – Искрен стряхнул снег со скамейки и присел рядом.
– Это у вас он добрый, – оскалилась старуха. – У меня день как день. Глаза утром открыла, что уже неплохо. Богачам какое дело до бедных и несчастных. Снизошли до бедной бабушки, но ведь не по доброте душевной. У каждого действия есть причины, побудившие его совершить. Я думаю, что снизойти до бедной бабушки вас сподвигло чувство жалости. А это значит, что вы считаете себя лучше меня. Что ж, вполне разумно, – старуха развела руками. – Идите, я и так много наговорила. Сердце начало бултыхаться. Для меня это вредно.
– Я понимаю вас. Вот что меня сподвигло, – Ирвин подвинулся ближе. Он подумал если старуха прожила долгую жизнь значит набралась мудрости, с которой может поделиться. – Пойдемте. Вы наверняка замерзли. Можете называть меня Искрен.
Ирвин встал и подал ей руку. Старуха не приняла ее и молча поплелась за Искреном. Из-за нее они шли дольше. Молодой человек уже начал было думать, что и вовсе не дойдут. Однако бросить ее не мог. Вот показался особняк. Ирвин прибавил темп в то время, как старуха, напротив, замедлила его. Это его начало раздражать. Он взял ее дряблую руку и потянул за собой. Старуха упиралась. Наконец-то мужчина отворил тяжелую дверь особняка и впихнул туда старуху.
– Все меня обижают, – шмыгала она носом.
– Когда ж ты ныть-то уже перестанешь?! –