ракурса, становясь зелёным.
– Не отрицаешь, значит?
– Нет!
– Надеюсь, не нужно говорить, что об этом не должен никто знать?
– Ещё бы, – ухмыляется эта коза. Улавливаю по её лицу, что в её голове начался какой-то мыслительный процесс. – Я никому не скажу, – подтверждает она кивком головы. А я, естественно, расслабляюсь. Она делает ещё глоток шипящего напитка, и капля прохладной жидкости стекает по её подбородку вниз, на шею тонкой струйкой.
Любуюсь. Что ж, есть на что. Даю себе мысленно подзатыльник, убеждая себя развернуться и уйти. Я получил подтверждение о её молчании и надеюсь, она не трепло. Иначе… А что, собственно, иначе? Я не сделаю ей ничего. Она слишком близко к моей семье. Да, черт, мы живём на соседних участках. Но пиздец гарантирован. Если получу я, то заденет и малышку Маришку.
– Тогда ариведерчи, малышка! – разворачиваюсь, чтобы покинуть дом Фёдоровых. Но Марина вновь начинает вещать:
– Я ничего никому не скажу, если ты возьмёшь меня с собой!
Останавливаюсь. И замираю, не сразу понимая, что она там ляпнула. А потом, как понял…
– Чего?
– Того! – началась ответная баталия. – Говорю, с тобой поеду!
– Нет! – отрезаю, рыкнув. Ожидаю, что она испугается. Все пугаются, когда я вот так свожу брови и впиваюсь убийственным взглядом. К тому же вздрагивают от моего тона. А эта только лыбу давит шире. И сейчас мне не до красивой её улыбки.
– Да! – спокойно проговаривает она.
– Марина! – сквозь стиснутые зубы шиплю я. Придвигаюсь к ней вплотную и утыкаю указательный палец ей в грудь. Прям в ложбинку между её девочками.
Она медленно переводит взгляд с моего лица на руку, а потом возвращает его обратно.
– Да, Саш, меня так зовут. Уже вот двадцать лет, – фырчит она, отпихивая мою ладонь.
Где та маленькая скромная девчушка, что я провожал домой после школы? Что с ней сделали?
– Я тебя с собой не возьму, даже не надейся!
– А я надеялась, – делает такой печальный взгляд, а потом снова улыбается. – Надеялась, что ты так скажешь. Поэтому могу спросить почему?
– Потому что это не для женских глаз. И может быть опасным.
– То есть опасность в этом есть? – не отвечаю. – И если я случайно взболтну своим об этом, а они твоим…
Продолжать ей не стоило, но она, видимо, и не собиралась. Всё поняла по моему злому выражению лица. И я тоже понял по этой наглой ухмыляющейся мордашке, что придётся пойти на поводу у девчонки.
– Ты об этом пожалеешь! – обещаю ей.
– Обязательно, – смеётся стерва. Чувствую, что ликует своей победе. Но я ей устрою… Ад на колёсах. – Когда едем?
– В пятницу во второй половине дня. Будь готова. Тёплые вещи прихвати. Поездка не из близких.
– Уже жду, – закатывает глаза в предвкушении, а я мысленно представляю, как буду ликовать, когда она поймёт, что не с тем связалась.
Ругая себя на чем свет стоит, я направился на выход из особняка Фёдоровых,