ревел от удовольствия и предвкушения невероятного конкурса. И картина, прямо скажем, к этому располагала. Если бы Люба смогла посмотреть на себя со стороны, то, наверное, тоже смеялась бы, но у неё такой возможности не было, поэтому она просто не понимала, от чего смеются все.
В общем, коварный ведущий заставил их обоих залезть в хула-хуп и пытаться его крутить. Но, то ли обруч оказался маленький, то ли Люба со Славкой слишком большими. Обруч никак не крутился, а они просто бились друг об друга на всеобщую потеху публики. То, что творилось в зале, нельзя и передать. Кто-то из парней даже упал на пол от смеха, кажется, это был жених. Родственники и друзья превратились в одну сплошную грохочущую массу.
– Давай, давай, крутись, – кричал Славка и Люба, задирая руки, пыталась крутиться.
В чём состоял финал конкурса и кто остался победителем, она так и не поняла. Потому что когда обруч, наконец, сняли, Люба услышала: «Ну, ты и корова!», – это заставило резко повернуться, изловчиться и прямым ударом двинуть кулаком Славке в лицо.
Парень пошатнулся, улыбнулся и упал лицом вниз прямо посреди зала.
Резко все замолчали.
***
За всю свою жизнь Люба сделала немало выводов, но один из них стал как бы основой её спокойного существования.
Она знала, что есть – она, её бабушка и ещё несколько человек, которые как бы, нормальные люди. А все остальные – другие. Как бы, не такие, как она, бабушка и ещё несколько человек. Они – другие во всем.
Те люди, что близкие, могут говорить ей всё, что угодно. Им это позволено. А остальным – другим, таких привилегий не позволяется. И вот, когда кто-то из этих других людей говорил, что она – Люба, какая-то не такая, на проявления бестактности она давно старалась не обращать внимания. Но высказывания грубые заставляли действовать непродуманно и импульсивно.
В детстве она била тех детей, кто называл её толстухой или ещё какими плохими словами, и не понимала, почему бабушка извиняется перед родителями тех детей. В отрочестве, одноклассницы не дружили с ней, бойкотировали молчанием. Она привыкла быть одна и бороться сама за себя. И на словесный удар почти всегда отвечала ударом физическим.
Например, однажды, когда один из клиентов в шутку назвал её жирной, она будто случайно резанула ему ухо. С тех пор этот человек старался помалкивать, но стричься всё равно приходил.
***
И вот теперь Люба, услыхав слово – корова, не сумела сдержать порыв. Рука будто сама по себе дёрнулась, и парень оказался в глубоком нокауте.
Глава 5
Такого не ожидал никто. Все затихли. Музыка прекратилась. Кажется, даже светомузыка остановила свой бег. Ошарашенная публика кто с удивлением, кто с восхищением, а кто и с негодованием все смотрели на Любу и на Славку, распластавшегося посреди зала.
– Ах, ты, паразитка! – выскочила маленькая бабушка и кинулась к парню. – Что удумала, парней колотить! Кто ты такая, а? Откуда взялась? Ты свой кулак видела? Это же настоящая кувалда! Паразитка! Разве можно такими ручищами размахивать?
Люди вокруг стали