твои вещи. Просил позвонить, если ты объявишься. Я испугалась, что с тобой что-то случилось, он этот Виктор, сказал, что потерял тебя. Теперь ищет.
– Ты смотрела новости? – перебиваю маму.
– Да, ох, дочка, говорила я, что так не бывает…
Из моих глаз текут слёзы. Я прижимаюсь к маме, утыкаюсь ей в плечо, спрашиваю:
– Что мне делать, мам? Что делать? Я беременна!
Мама гладит меня по голове и говорит успокаивающие слова. Странно, не ругается, как я думала. Спрашивает:
– Егор знает?
– Нет.
– А то, что говорят по новостям, правда?
– Я не знаю, мам, я уже ничего не понимаю.
Мама сажает меня на диван и начинает быстро тараторить:
– Давай сначала позвоним ему, ты должна рассказать о ребёнке. Ты помнишь его телефон? Тебе нужно с ним поговорить. Или знаешь, хочешь, я с ним поговорю? Он же не знает мой голос.
– Нет, мам, я сама.
Я понимаю, почему мама так волнуется и переживает больше меня. Наверняка моя сегодняшняя ситуация для неё, как флешбэк в прошлое. Беременность, а у любимого, оказывается, невеста.
Когда мне было три года, мама приехала со мной в Москву, откуда-то узнала адрес отца. Мы пришли к нему в квартиру. Дверь открыла его жена с младенцем на руках.
– Извините, Ярослава дома нет. Он на работе.
Маму это не остановило. Мы пошли к нему на работу. Отец читал лекции в университете.
Столкнулись с ним, когда он выходил из здания. Мне было три года, но я помню тот день. Мне всегда хотелось иметь отца, как у других детей, и почему-то казалось, что папа меня должен узнать с первого взгляда, должен признать во мне свою дочь.
Но он не с первого взгляда узнал даже мою маму. А когда узнал, строго посмотрел сначала на неё, затем на меня и спросил:
– Зачем ты приехала? Хочешь семью мою разрушить? И не говори, что это мой ребёнок, все равно не поверю.
Мама развернулась и ушла. У меня текли слёзы из глаз. Я тогда сказала маме:
– Не нужно мне никакого папу.
Сижу, пытаюсь вспомнить номер Егора.
Но я не знаю, не учила его наизусть, контакт не сохранился. Ищу в интернете, нахожу только рабочий.
Руки дрожат, когда я набираю.
Слышу, как мне отвечает Кристина. Черт возьми. Утро. Она с ним круглосуточно?
– Что вы хотели? – вежливо спрашивает.
Я не могу ничего ответить, кажется, я уже ничего не хочу, сколько нужно мне ещё доказательств его неверности, чтобы умерла всякая надежда?
Мама видит мое состояние и отнимает у меня телефон, уверенно говорит в трубку:
– Позовите мне Егора Артемовича, у меня очень важный личный разговор к нему.
В трубке молчание, а затем я слышу голос Егора:
– Да, слушаю.
Сердце часто стучит. Мама спрашивает:
– Скажите, Егор, пожалуйста, кем вам приходится Кривошеина Юлия…
– Кто вы такая? – cлышится его строгий бас.
– Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
Повисает тяжелое молчание. А затем он отвечает:
– Не знаю такую, извините, – и бросает трубку.
Нет,