в сторону Васильков, прямо по мосту и дальше – по разбитой непогодой и всякими джипами дороге.
Глава 2, где фигурируют старые друзья и домашние животные
Баба Груша, как и всегда, встретила меня вздохами и причитаниями. Я так и не поняла толком, что именно ее так расстроило: то, что я «такая взрослая и красивая», то, что я «такая худая, ну разве так можно» или то, что я так сильно похожа на свою бабушку. Она несколько раз прикладывала к глазам кончики своего белого платочка в мелкую крапинку, не отрываясь, смотрела на меня, пока я уминала блинчики с медом и сметаной, и качала головой.
– Ну, вылитая Катерина Андревна, – вздыхала она. – Вот так зашла бы ты неожиданно, у меня бы сердце остановилось, ей богу.
– Поэтому я и написала письмо. Телефона же у вас нет.
– Нет. А зачем он мне?
– Хотела телеграмму отправить, мама говорит: нельзя, напугаешь, – продолжала я.
– Ох, – баба Груша схватилась за сердце. – Телеграмму…
Я поняла, что мама была права. Пока баба Груша разобралась бы, что в телеграмме нет ничего страшного, ей пришлось бы выпить пузырек валерьянки. Так что я действительно написала настоящее письмо, купила конверт с маркой и опустила его в почтовый ящик. Да, они еще существуют! Настоящие, не электронные. Это был волнующий опыт. Потом буду внукам рассказывать, что я еще застала времена, когда письма писали от руки на бумаге…
Когда я, немного смущаясь, вытащила из машины три ящика водки (Борька постарался) и несколько пакетов с разными деликатесами, нужными в хозяйстве вещами и, конечно же, праздничными яркими платками, баба Груша совсем раскисла. Мне весь вечер пришлось ее успокаивать.
Мне всегда нравился бабушкин дом. Он просторный, светлый, в нем нет ничего лишнего: никакого хлама, старых сундуков или скрипучих доисторических шифоньеров. А есть маленькая, очень удобная, кухонька, оборудованная всем необходимым, вместительная гостиная, она же столовая, две спальни и небольшая сумрачная комната, которая гордо именовалась «библиотекой», но, при большом наплыве гостей, выполняла функцию спальни. И, конечно, – о боже! – предмет деревенских пересудов на протяжении всего первого года, проведенного бабушкой в деревне – ванная и туалет. Вся деревня, по слухам, ходила смотреть на этот вызов традиционной антисанитарии, качала головами и ждала, когда же что-нибудь сломается. Но ничего не сломалось. Прекрасно функционирует по сей день. И все благодаря бабушкиной настойчивости и умению везде, где бы она ни появлялась, создавать «условия, достойные человека».
Когда родные отговаривали бабушку от переезда в деревню, мотивируя это отсутствием удобств, бабушка заявила:
– Я совершенно не понимаю, почему в конце двадцатого века является неразрешимой проблемой установка в доме сортира.
Сортир был установлен, в придачу к нему была оборудована сибаритская (по тем временам) ванная комната, со стенами бледно-розового кафеля, белым полом и украшенным