только потому, что не хочу быть похожим на него!
– Ты всё правильно сделал. Нельзя нам уподобляться этим скотам, хотя бывают моменты, что сдержаться очень трудно.
Мы, замолчали, думая каждый о своём. Вспомнив о сообщнице упыря, я спросил, – А что с его подругой? Тоже отпустят?
– Она пока даёт показания, но если сынка отмажут, то и она скорее всего только как свидетельница пойдёт. – немного подумав, он продолжил, – мы ведь Виталика этого не первый раз задерживаем. Лет пять назад его пытались привлечь за жестокое обращение с животными. Он на детской площадке издевался над собачонкой, которую потом и прибил. Причём делал он это на глазах у детишек. Мерзавец! Тогда он и дня в камере не просидел, приехал адвокат, привёз бумагу, что он больной на голову и забрал этого «папиного сыночка».
– Так-так-так, – я почесал голову, – и часто у вас такое происходит?
Пётр Дмитриевич прищурившись посмотрел на меня, – Бывает, а что?
– Если бы вся эта история была мне известна вчера, боюсь после открытия холодильника, я мог и не сдержался.
– Так ты заглядывал туда?
– На секунду, потом долго в себя прийти не мог. Полбутылки коньяка из горлышка выпил.
Подполковник заёрзал на стуле, – Значит нервы у тебя крепкие, а мне с возрастом всё труднее себя в руках держать. Поэтому и дела сдаю, боюсь не стерплю и прибью какого-нибудь негодяя. А с моим здоровьем проще застрелиться, чем сидеть.
– Так что с вашим осколком, давайте посмотрю.
– А что ты можешь?
– Дайте посмотрю, а потом уже решать будем, что с ним делать.
– Ну смотри, только ничего не делай. Скажешь, что и как, а я уже сам решать буду.
Я взял один из стульев и развернул его сиденьем к себе, – Китель снимите и садитесь по-кавалерийски, спиной ко мне.
Пётр Дмитриевич уселся на стул.
Посмотрев на его спину мне стали видны все его раны. Пуля прошла под левой ключицей, ножом ударили справа, наверное, в печень пытались попасть, но не попали, а осколок был небольшой, формой он напоминал краба и его «клешни» нехорошо загибались возле нервного отростка одного из позвонков в районе поясницы.
– Что это было? Граната, снаряд?
Офицер повёл плечами, – Миномётная мина.
– Ясно. Так, сидите спокойно, всё будет хорошо.
– Ты чего? Чего делать хочешь?
– Спокойно, сидите спокойно, товарищ подполковник, – говорил я тихо и уверенно, – всё будет хорошо.
Плечи его опустились, и он замолчал.
Прикрыв глаза, я представил, как «клешни» железного краба начинают превращаться в маленькие капельки, которые втягивают в себя острые загибы. Потом эти капельки втягиваются в каплю побольше, в которую превратился сам осколок. Ткани тела не рвались, а обволакивали эти капли. Когда все капельки слились в одну, мне оставалось только тихонечко потянуть её к себе, представляя, как катаю этот кусочек металла между большим и указательным пальцем. В какой-то момент я перестал видеть осколок, а между пальцами, на самом деле, почувствовал кусочек гладкого