– одно целое. И про связь на всю жизнь через пуповину понимал. «Как можно от этого отказываться?» – думал он, пытаясь понять жену.
А теперь Гоша был только его. Александр Маркович кипятил бутылочки, дырявил раскаленной иголкой соски, разводил смесь и кормил. Гоша окончательно «переехал» к отцу в гостиную. Жена не пыталась вмешиваться, за что Александр Маркович был ей благодарен.
– Тебе нужно высыпаться и не нервничать, – сказал он ей, забирая из спальни оставшиеся детские вещи.
Первая осознанная улыбка сына досталась ему. Александр Маркович в четыре утра наклонился над Гошей, чтобы поменять пеленку. И в этот момент мальчик улыбнулся. Александр Маркович еще долго стоял около окна, держал на руках ребенка, тихо плакал и знал, что этот момент и ощущения – четыре утра, серость за окном, холодный пол и тепло маленького тела – он запомнит на всю жизнь.
Утром он разбудил жену.
– Мусичка, он улыбнулся мне. Гоша, улыбнись маме. Это мама. Ну?
Мальчик беспокойно крутил головой.
– Наверное, он просто голодный. Потом он тебе обязательно улыбнется, – пообещал он жене.
– Что случилось-то? – спросила жена.
– Я же тебе говорю, – опешил Александр Маркович, – Гоша улыбается. Он мне улыбнулся.
– Хорошо. Я рада.
– Нет, он совершенно осознанно, а не рефлекторно, – тараторил в радостном запале Александр Маркович, – он меня увидел и узнал. Точно.
– Хорошо, чего кричать-то? Я поняла – улыбнулся…
– Ты просто еще не видела, поэтому не радуешься, – обиделся Александр Маркович.
– Я радуюсь…
Александр Маркович в течение дня еще несколько раз подносил Гошу к матери.
– Улыбнись мамочке, – просил он, – вот наша мамочка. Мамочка у нас красивая. Надо ей улыбнуться.
Но Гоша улыбаться не хотел. И тогда Александр Маркович решил, что Гоша больше любит его, и был совершенно счастлив.
Обстановка в доме перестала быть благостной, когда Гоша отказался засыпать на руках у матери. Тогда как на руках отца тут же затихал.
– Это ты виноват, – сказала жена, пытаясь укачать плачущего и вырывающегося сына, – с рук не спускаешь, вот он и просится. А приучил бы засыпать в кроватке, всем было бы проще.
Александр Маркович кивал, соглашаясь, но не мог скрыть радость – Гоша без него не может, Гоше он нужен.
– Мусичка, не тряси его так. У него голова даже свешивается. Дай мне, – попросил он.
– Так, я мать или кто? – возмутилась жена уже всерьез. – Я что, своего собственного ребенка не могу уложить?
Через пять минут она сдалась – Гоша продолжал истерично кричать и вырываться.
– На, держи, – сказала она Александру Марковичу.
Гоша почти сразу уснул.
– Конечно, столько кричать, уснешь… – прокомментировала жена.
Александр Маркович видел, что она обиделась, не мог не видеть. И понимал, что так нельзя. Но ничего не мог с собой поделать.
Серьезный конфликт возник очень скоро. Александр Маркович