Ланда.
Центральным сюжетом цикла лекций Фишера должны были стать способы противодействия такой критике (или же ее этичного обоснования) с применением контрлибидо к капиталистическому – или уже посткапиталистическому – желанию. И на первой лекции Фишер вновь обратился к провокации Менш, а также обозначил некоторые из неразрешенных противоречий, с которыми не справился он сам (в том числе в Кислотном коммунизме). Впрочем, как он и предупреждал читателей во введении к Кислотному коммунизму, его первостепенной задачей было уяснить (вместе со студентами), почему прошлые контрлибидинальные движения не добились реальных перемен в обществе; лишь справившись с этой задачей, можно переходить к обсуждению контрлибидинального будущего.
Первые лекции курса ищут ответы в разных текстах, от густотеоретичных до журналистских и популярно-исторических. Например, во второй лекции Фишер отмечает (возможно, для кого-то неожиданное) влияние фрейдистского психоанализа на зарождающуюся контркультуру и для этого обращается к двум кардинально отличным взглядам на этот период: тексту 1955 года Герберта Маркузе, философа Франкфуртской школы, и эссе 1981 года Эллен Уиллис, феминистской писательницы и музыкальной критикессы; представляя тем самым двойную перспективу – предвосхищение зарождающейся контркультуры и разоблачающий некролог окончательно провалившегося движения. И это обескураживающий контраст.
Текст Маркузе заряжает энергией так же, как шестьдесят лет назад, но и критические замечания Уиллис глубоко созвучны нашему настоящему. Как писал Фишер в 2013 году в эссе для e-flux:
Сейчас контркультура 1960-х редуцирована до серии «иконических» – до боли знакомых, затертых, деисторизованных, – эстетических реликвий, лишенных политического контекста, но работа Уиллис остается болезненным напоминанием о провале левых. Как Уиллис ясно отмечает во введении к [книге 1981 года] Начиная видеть свет, она постоянно ощущала противоречие с авторитаризмом и статизмом мейнстримного социализма. Музыка, которую она слушала, говорила о свободе, но социализм, казалось, стремился к централизации и контролю над госаппаратом. Все знают историю того, как контркультуру инструментализировали неолиберальные правые, но ее обратной стороной являлась неспособность левых изменяться перед лицом новых форм желания, которым дала голос контркультура. [29]
Схожая критика обнаруживается и в других текстах Фишера того времени, к примеру, его нашумевшем эссе Покидая вампирский замок[30] 2013 года. Фишер отчетливо видел, что явления, которые Уиллис рассмотрела на изнанке 1970-х, продолжали подрывать мечты и надежды левых в XXI веке.
Вторая половина XX века для Фишера определяется через отсечение класса от всех культурных и политических дискурсов: от размежевания в начале 1970-х между американскими контркультурщиками и профсоюзами до заявления Джона Прескотта, вице-премьера Великобритании, в 1997 году, что «мы все теперь средний