со страхом смотрела на гостью. Она уже немного оправилась и, положив ладонь на руку Маргарет, с мольбой произнесла:
– Не сердись на него. Здесь многие так думают. Очень многие. Если бы ты слышала, что они говорят, ты не удивлялась бы его словам. Мой отец – хороший человек, но иногда… – Она в отчаянии вскинула голову. – Иногда он богохульствует так, что я хочу смерти больше, чем когда-либо прежде. А меня действительно волнуют эти чудеса. Я хочу больше узнать о Царствии Небесном.
– Бедная девчушка… Моя доченька! Я часто обижал тебя, да! Но человек должен говорить правду, поэтому, когда я вижу, что мир катится в ад, когда люди беспокоятся о том, чего не знают, когда несделанные дела создают хаос в их жизни, мне хочется сказать: оставьте разговоры о религии, делайте работу, которую знаете. Это мое убеждение. Девиз простого человека.
Бесси продолжала уговаривать Маргарет:
– Не думай плохо о нем. Он хороший человек. Порой мне кажется, что буду печалиться даже в городе Бога, если не найду там своего отца.
Ее щеки окрасились лихорадочным румянцем. В глазах появился нездоровый блеск.
– Но ты будешь там, отец! Бог примет тебя! О, мое доброе сердце!
Прижав руку к груди, она вдруг побледнела. Маргарет подхватила ее, удержав от падения, затем приподняла мягкие волосы и смочила виски водой. Николас ловил каждый жест гостьи и быстро выполнял ее безмолвные указания. Даже в округлившихся глазах сестры дикий страх сменился нежностью. Вскоре спазм, предвещавший смерть, прошел и Бесси очнулась.
– Хочу в постель… Так будет лучше…
Потом она схватилась рукой за платье Маргарет.
– Ты придешь еще? Я знаю, что придешь… но все-таки скажи!
– Я навещу тебя завтра.
Николас взял дочь на руки, собираясь отнести ее наверх, в спальню. Бесси, совершенно обессиленная, прижалась к его груди. Когда Маргарет направилась к двери, мистер Хиггинс повернулся к ней и вымученно сказал:
– Я хотел бы, чтобы рядом был Бог. Но только для того, милая девушка, чтобы попросить Его благословить тебя.
Маргарет ушла от них печальная и задумчивая.
Она опоздала к чаепитию. В Хелстоне подобная непунктуальность была бы расценена ее матерью как большой проступок, но теперь такие мелкие нарушения распорядка не вызывали у миссис Хейл былого раздражения. Порою Маргарет немного скучала о ее прежнем выражении недовольства.
– Ты поговорила с той девушкой, которая хотела наняться к нам в служанки, дорогая?
– Да, мама. Но эта Энн Бакли никуда не годится.
– Нужно попробовать мне, – сказал мистер Хейл. – Все остальные уже использовали свой шанс и потерпели неудачу. Теперь настала моя очередь. Я сыграю роль Золушки и примерю эту туфельку.
Маргарет была такой подавленной после посещения Хиггинсов, что даже не улыбнулась милой шутке отца.
– И что ты будешь делать, папа? Как ты все устроишь?
– Я обращусь к какой-нибудь хорошей домохозяйке и попрошу