вывели на улицу.
Это была самая настоящая улица с выполненными под старину фонарями и утопающими в зелени аккуратными домиками, выстроенными как в японском, так и в европейском стиле.
В одном из дворов садовник подрезал кусты, старательно не замечая того, что происходит на другой стороне улицы. По его напряженной спине было понятно, что он бы и рад был убежать или спрятаться где-нибудь за домом, но очень боится, что это покажется подозрительным тем, кто сейчас вел Виктора к… средству передвижения.
Потому что назвать это автомобилем было затруднительно.
Средство передвижения представляло собой непроницаемо черный прямоугольный параллелепипед, три метра на пять и на два в высоту, без какого-либо намека на колеса. На боку параллелепипеда той же светящейся краской был нарисован тот же орел со свастикой в когтях, что красовался на нагрудных бляхах фельджандармов. На его крыше размещалась покатая башня, из которой торчал ствол пулемета.
«Где ж у нее дверь-то?»
Словно в ответ на безмолвный вопрос Виктора треть боковой стены прямоугольника беззвучно поднялась кверху.
Виктора бесцеремонно втолкнули внутрь отсека, судя по скудости убранства, предназначенного для перевозки преступников. После чего стена так же беззвучно встала на свое место.
В отсеке имелся один-единственный предмет интерьера – приваренная к полу металлическая лавка.
«Почти как дома», – мысленно съязвил Виктор.
Через несколько мгновений по тому, как внутренности потянуло книзу, стало ясно, что черный параллелепипед взмыл вверх.
«Вот это я понимаю, автозак! – невольно восхитился Виктор. – Не то что у нас – все дыры в асфальте пересчитает, пока доедет».
Одна стена отсека была прозрачной – видимо, чтобы конвой был в курсе того, чем занимается арестант. И чтоб у арестанта не было сомнений, что конвой не дремлет.
Место водителя размещалось впереди «автозака» и было недоступно для рассмотрения по причине высокой спинки водительского кресла. В салоне летательного аппарата фашисты с одинаковыми лицами, отгороженные от Виктора толстым стеклом, чинно сидели на лавках вдоль стен. Наверх, в пулеметную башню, вела легкая лесенка. А посреди салона на станине стояло громоздкое орудие, стволом уходящее в прозрачную сферу, вмонтированную в пол. На вращающемся стуле около орудия восседал унтерштурмфюрер, беседуя с кем-то по самому обычному мобильному телефону и время от времени бросая на Виктора взгляды, не сулящие ему ничего хорошего.
«Вот из этой хреновины, похоже, меня током и долбанули, – подумал Виктор. – Интересно все-таки, за счет чего этот автозак летает? Ни рева двигателей, ни тряски, ни советов пристегнуть ремни».
Тем временем желудок снова начал опускаться в район кишечника – знакомый эффект скоростного лифта. Значит, «автозак» пошел на снижение. Лишним подтверждением этому факту стали одинаковые жандармы, синхронно вскочившие со скамеек.
Однако в их услугах более никто не нуждался. Они так и остались стоять навытяжку внутри