Оживилась ночная жизнь. Вена погрузилась в иллюминацию. Люди скопились в клубах и кабаках и ночных ресторанах.
Я осел в первом попавшемся баре. В интерьере доминировало дерево и хромированная латунь. С потолка свисали горы. Денег у меня было достаточно, чтобы заказать любой, даже самый дорогой коктейль. Я хлопнул себя по ляжке, засунул руку в карман и внутри кармана пересчитал купюры. Достоинство отличить не смог. Это меня огорчило. От выпитого тактильность ослабла. В трезвое время я мог на ощупь отличить доллар от евро, рубль от юаня. А тогда я был пьян. И, наверное, неадекватен, когда достал купюры и стал их сортировать и раскладывать по кучкам: с физиономией Франклина в правую сторону, с фигурой Петра в левую сторону, а по центру – с изображением мостов и ворот.
Мосты и ворота, символизирующие евро, я разложил по цветам: оранжевые, жёлтые и фуксия.
Заглянул в меню. Фуксия подходила к коктейлю «Ritz» из ликера, лимонного сока и коньяка «Ritz Fine Champagne» производства тысяча восемьсот шестьдесят пятого года.
Я заказал «Ritz» стоимостью в одну фуксию.
Бармен мне отказал. Сказал, что коктейль «Ritz» – это реклама. У них такого коктейля нет. Такой есть только в Париже, в баре «Хемингуэй». Ещё есть упоминание в книге рекордов Гиннесса, как самого дорогого коктейля в мире.
Я не дослушал, хлопнул рукой по стойке и, откинув ладонь, показал оранжевую купюру. Бармен разочаровался и предложил водку с вишневым ликёром.
«Что ж, пусть будет водка, – решил я. – Впрочем, водка – это хорошо!»
Повеселев, я указал на свободный столик, мол, поставь туда, а сам вышел в туалет. Мне требовалось освежиться.
Смочив макушку под краном, я вернулся в зал и заинтересовался женщинами. А что ещё делать с водкой на столе и деньгами в кармане! Свободной оказалась только одна. Я ринулся к ней и, не расплескав водки, галантно склонился и вежливо поинтересовался:
– Позвольте присесть?
Девушка вскинула взгляд, и глаза её расширились.
– Могу ли я вас угостить водкой?
Она захлопнула взгляд и перестала грызть трубочку.
– Ах, угостите даму водкой!
Сказала и расцвела, и обрадовалась. Как будто я был не я, а наследный принц.
– Что ещё заказать?
Девушка пожала плечами и сказала, что будет пить и есть всё то же самое, что пил и ел я, пьяный драный оболтус.
Так мы познакомились. Мою собеседницу звали Глафирой. Она была из Тюмени. Выглядела симпатичной, но уж очень блестящей: в обтягивающем глубоком декольте с искромётными стразами.
Водрузив перед ней коктейль и заручившись блистательной улыбкой, я огляделся по сторонам. В кафе произошло шевеление. На сцене появились музыканты в чёрных старофасонных шляпах и зазвучала музыка – добротный рок семидесятых годов.
– … In harmony with the cosmic sea.
True love needs no company…[4]
Глафира закатила глаза.
– Чи-илл!
Я не понял и переспросил. Девушка похлопала ресницами и виновато повторила:
– Чилл. А что? Что-то не так?
В среде