треском, прокатываясь мимо Гены прямо на Цыремпилова.
Это был стандартный набор обвинений ущемлённого жизнью человека, внезапно нашедшего объект для ненависти.
Гена заметил, как бурятские щелочки почерневших глаз расширились от гнева и направили спиралевидную волну прямо в межбровье шумящего вояки.
Внезапно речь потеряла связность, застряла, послышался шелест пересохшего в полости рта языка.
Автобус остановился. Пыхнули двери, но желающих выйти не нашлось.
Наступила глухая тишина.
Майор заснул, склонив голову на оконное стекло.
Гена потянул Цыремпилова за рукав.
Они вышли и какое-то время молча двигались в ошеломлении от случившегося.
– Это я напрасно, – Цыремпилов остановился и посмотрел вслед автобусу.
– Почему напрасно? – спросил Гена.
– Потому что у него внутри что-то порвалось. Я убил человека!
– Нет, он был пьян и просто уснул.
– Убивал только мух да комаров. Людей не доводилось.
– Если не пьяный, то сумасшедший. Нормальные так не орут. Не переживай, не убил, только усыпил, я видел, как дышит.
– Нет, нужно было помочь! Гнев – плохое дело, неправильное!
– Хм, почему же он назвал тебя жидом? Я ведь больше похож, у меня такой нос.
– Послушай, есть один секрет. Мужик не напрасно приметил. У меня отец еврей!
– Ха-ха! Да посмотри на себя! Настоящий монгол! Только шляпа, вот и плащ черный! А так нет!
– Он до утра не доживёт. Грех на душу взял. Прости, Господи!
– Брось, не выдумывай! – успокаивал Гена.
– Я, может быть, и выдумываю, но спать буду плохо. Если говорю, не доживёт, значит, не доживет.
Абиян посмотрел на дорогу, выискивая такси.
– У всех внутри чужой проживает. У меня тоже. Вояка не в себе был. Чужой на него и вызверился! Номер автобуса не запомнил?
– С чего на номер смотреть? – Гена развел руками. – Мне показалось, у тебя из глаз спираль вылетела и стукнула его в лоб. Про номер я даже не подумал, потому что впечатлён. Интересно, показалось или нет?
Цыремпилов проголосовал, останавливая обшмыганную «волжанку». Автобус они нагнали без труда, но майора внутри не нашли.
– На предыдущей остановке сошёл, – отмахнулся водитель. – С песней про цветущую рябину.
Надвинулась поздняя осень. Знаменитый экстрасенс прикрепил их к одесситке Светлане Борисовне Соловей. После Кара-Дага по её приглашению тандем вошел в дело, которое стараниями предпринимателей могуче пульсировало на коммерческих рельсах. Плачевное состояние традиционной медицины способствовало расцвету мелких альтернативных коопераций, куда люди с надеждой тащили свои болячки, а также денежные средства вперемежку с произведениями подсобных огородов. Жила Светлана Борисовна в районе Большого Фонтана, а для дела снимала помещение в одном из двориков на Малой Арнаутской, куда был привлечен поток бабушек и тетушек вместе с их родственниками, страдающими от болезней