гешефту. – Смотри, какая Лялька умненькая, как она твои уроки на лету схватывает! За неё нужно давать две деньги.
– Нет хороших учеников, есть талантливые учителя. Бери деньгу, пока я не передумала, – Маняха с трудом скрывала радость.– Купишь себе чего-нибудь полезное. Когтедрапалку, например.
Щедрая какая…
Но монету я взяла. Ну, как взяла… Подняла с пола и положила в карман Эдиковых брюк. Станет снимать в следующий раз – опять что-то Мане в домик попадёт. Так и будет кошку спонсировать.
Лялька, видевшая в этот момент седьмой сон, и не подозревала, что она только что была продана кошке за сумасшедшие деньги. Лялька дрыгала лапой и тихонько подтявкивала своему сну. Маня села на кровати и сверху вниз посмотрела на спящую Лялю.
– Теперь она моя?
– Твоя. Можешь её воспитывать по своему усмотрению и ухаживать за ней.
– То есть как – ухаживать?
– Ну, какашки за ней подбирать, пелёнки менять, еду давать, учить уму-разуму, играть с ней. Теперь она твой ребёнок.
Опция уборки, однако, не входила в кошкино представление о ребёнке.
– Я убирать за ней не буду, пусть сама за собой какашки подбирает. Я буду учить и играть, а убирает за ней пусть кто-то другой. Например, ты! – сварливо проворчала кошка.
– Но я же тебе её продала…– пришлось сделать вид, что я расстроилась.
– Я разрешаю тебе за ней ухаживать.
– Спасибо, ты очень добрая.
– Я знаю. Но учти!
– Что?
– Если она мне надоест или не понравится, ты у меня её выкупишь обратно.
– Договорились.
– За две деньги!
– Это юзаную-то? Ты же знаешь законы!
– Зато она будет учёная! А за учёных две деньги дают. Не спорь со мной, я лучше знаю.
И Маня пошла спать в свой домик. Она была очень довольна совершённой сделкой. Теперь у неё есть свой собственный щенок. У меня есть Куба, а у неё есть Ляля. Всё честно, всё поровну. С утра пораньше Маняха взялась за практическую реализацию своих авторских прав: прискакала на кровать проверять, цело ли её имущество. Имущество ещё спало без задних лап.
– Она ещё дрыхнет? Буди её давай.
– Ты уверена? – потянулась спросонья я.– Как говорится, не буди лихо…
– У меня появилось вдохновение. Буди скорей, а то вдохновение закончится.
Разбудили. Но лучше бы мы этого не делали.
– Мама, пать! Уба пит и Ляля пит. О! Киса! Маня киса! Лавная!
– Главная, да… Иди на пелёнку и будем заниматься, – приосанилась Маняха.
Я сняла Ляльку с кровати и поставила на пелёнку: дитё с первого дня писает только на пелёночку, так как приучена к порядку в доме. Куба, например, писался там, где стоял. А Лялька… Может, потому что девочка?
Ляля напрудила на пелёнке солидную лужицу и поскакала прямиком на Маню:
– Киса, гийать!
– Не играть, а заниматься. Сядь спокойно! —
строго скомандовала «киса».
Но Лялька не могла сидеть спокойно. Она только что проспала спокойно целых четыре часа, и ей снова