мне, полный обещаний и возможностей. А теперь я просто жена. И это слово значит все – и ничего.
Поэтому я напишу свою историю. Его историю. Нашу историю.
Я расскажу вам все до того самого момента, когда он убил меня.
Глава 7
– Фешенебельный отель, – заметил Ной, когда я села в его старенькую черную «Хонду», которую помнила еще по колледжу. – Умираю от любопытства – что привело тебя в Лос-Анджелес?
Я рассмеялась, отвечая на его объятие. Я всего лишь села на пассажирское сиденье подзабытой машины – и словно вернулась на десять лет назад, на мгновение вспомнив, каково это – быть счастливой и полной странного чувства, которое называется надеждой.
– Да неважно, почему ты здесь, – я ужасно рад видеть тебя. – Он сгреб мою ладонь и на мгновение сжал ее, потом вернул обе руки на руль и направил машину к шоссе.
Я откинулась на спинку сиденья и ощутила, как расслабляюсь. Так всегда было в присутствии Ноя – легко. Пусть между нами ложились годы и расстояния, стоило увидеть друг друга, мы мгновенно вспоминали о нашей неразрывной связи. Внезапно лет, прошедших с колледжа, словно и не бывало.
– Я тоже очень рада видеть тебя, – ответила я. – Сколько же мы не виделись?
Ной промолчал, но я была уверена, что он не хуже меня помнит сколько. И я прекрасно помнила хмурое выражение его лица, когда он уходил с вечеринки, посвященной выходу «Всех маленьких огоньков» пять лет тому назад.
Джек тогда устроил ссору. Я подписывала книги и, подняв голову, увидела, что они стоят в углу книжного магазина и о чем-то спорят, а потом Ной как ошпаренный вылетел на улицу. «Ну его, – сказал мне на ухо Джек, вернувшись к столу. – Он просто завидует». Я точно не поняла, он имеет в виду зависть к книге или что-то еще. И меня уязвило, что Ной, неважно, что произошло между ними с Джеком, ушел, не попрощавшись со мной.
Это был последний раз, когда мы виделись, и с тех пор до настоящего дня прошло пять лет. По правде, я опасалась, как бы Ной не завел речь о той вечеринке, и испытала облегчение, когда он пропустил мой вопрос мимо ушей.
Мы остановились на светофоре, и я взглянула на Ноя – с виду все его внимание поглощали показания навигатора. Утром, когда мы списались, он сказал, что знает хорошую кофейню недалеко от моего отеля, но мне казалось, что мы уже описали огромный круг и заблудились. Впрочем, мне было наплевать – я была счастлива сидеть в этой машине, рядом с Ноем. Снова.
– Ага, вон там! – Он сделал победный жест, и я рассмеялась. – Ливви, ты что, смеешься надо мной, серьезно? – Он улыбнулся уголком рта, закладывая поворот, и остановился на крошечной и – что совсем неудивительно для Малибу – примостившейся на утесе парковке. Все в этом городе висело на краю пропасти, даже кофейни.
– Я смеюсь не над тобой, а потому что ты рядом. – Удивительно, как обращение по прозвищу и привычная еще по колледжу мягкая подначка превратили меня обратно в ту, давнюю Оливию. В девушку, которая обожала слова, которая больше всего на свете любила писать. Я снова рассмеялась, на этот раз с оттенком ностальгии.