на стол из красного дерева, что украшал просторный холл.
– Я испугал вас. Прошу прощения. – Они были так близко друг от друга, всего лишь на расстоянии какого-то фута. Он мог видеть, как дернулось ее горло, когда она проглотила слюну. – Все нормально?
Она выглядела растерянной. Казалось, это была совершенно другая женщина. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки.
Дэвид тоже был смущен. Его рука поднялась к ее плечу. Он хотел только успокоить ее, но его пальцы невольно согнулись и погладили эту белую кожу. Это была не прекрасная статуя, это была живая, теплая женщина… Его глаза опустились на тяжелый шелковистый локон, когда ее волосы скользнули по его руке.
Он хотел бы захватить их и притянуть ее к себе. Он хотел наклонить голову и прижаться к ее губам. Он хотел подхватить ее на руки и унести отсюда, словно какой-то дикарь… Искушение за искушением сменяли друг друга. Казалось, здравый смысл совсем покинул Дэвида. Это была какая-то мания. Или магия. Определенно черная. Наверное, Соня обладала властью Сирены. Очаровывать мужчин – своеобразная форма контроля.
Он отступил назад, восстановив самообладание.
– Извините, если я вас напугал. А что вы здесь делаете? – Вопрос прозвучал неожиданно грубо.
Несколько секунд она молчала, пытаясь вернуть себе утерянное самообладание.
– Маркус предложил мне работу – оформить цветами его дом. – Привычная невозмутимость снова вернулась в ее голос.
– Понятно. А где Маркус? – спросил он, бросив взгляд через широкий коридор, выложенный паркетной доской, в сторону библиотеки – любимого места Маркуса.
– Его нет дома. Но он скоро приедет.
Его задело, как она произнесла слово «дома». Думала ли она в этот момент, что сможет занять место Люси?
– Я подожду. – Вспышка желания сменилась тяжелым чувством недоверия.
– Хотите чего-нибудь? – спросила она, повернувшись, чтобы проводить его в гостиную. – Кофе… или покрепче?
– Мне и так хорошо. – Это опять прозвучало почти грубо. – Скорее уж вам не помешало бы чего-нибудь выпить.
– Просто вы так неожиданно появились…
– И вы сразу же решили, что я грабитель, – усмехнулся он.
– Возможно, здесь сыграла роль ваша собственная реакция. Я вам не нравлюсь, и вы не доверяете мне. – В ее голосе прозвучал вызов.
– Вопрос не в том, нравитесь вы мне или не нравитесь, мисс Эриксон. Это скорее связано с вашей ролью.
– Опять мисс Эриксон? Почему не Соня?
Он пожал плечами:
– Имя, конечно, милое. Но скажите, это ваше настоящее имя?
– Что за странный вопрос!
В голубой с золотым гостиной она остановилась под одним из русских парных подсвечников конца XIX века. Перед белым мраморным камином, как он сразу заметил, она поставила большую круглую китайскую вазу и наполнила ее цветами, добавив этим легкие пастельные тона к мейсенским фарфоровым часам, которые занимали центральное место на камине под