Квотерблад, укатает на такой срок, сколько и за убийство не дают, – рассудил Торопыга. – Институтка стоит дороже человеческой шкуры…
– Готово!
Гризли спрыгнул со спины «Проницательности», засунул добытое «железо» в мешок. Торопыга сдернул тряпку с головы робота. Механический сталкер помотал ею, словно отряхивающийся пес, и тронулся дальше, как ни в чем не бывало.
– Вот те раз, – пробормотал Картоха. – Я думал, институтка без мозгов и ходить не сможет, а она…
– Далеко не уйдет, – отрезал Гризли.
И точно – не успел робот сделать и двух десятков шагов, как оступился на скользкой осыпи, суставчатые лапы его подломились, и он кубарем полетел с обрыва.
– Прощай, сталкер! – произнес Гризли и бросил «Проницательности» вслед гайку. Как полагалось по давно заведенной традиции.
– Куда дальше? – поинтересовался Картоха.
– Возвращаемся по вешкам, – буркнул Гризли.
«Вешками» сталкеры с давних времен называли останки охотников за хабаром, которым не повезло. Кто-то однажды с кладбищенским остроумием сравнил белеющие среди истлевшего тряпья кости с металлическими рейками, которыми отмечали безопасные маршруты полевые сотрудники Хармонтского филиала Международного Института Внеземных Культур, который, правда, принадлежал теперь не ООН, а транснациональному картелю, прибравшему большую часть Зон Посещения к загребущим рукам.
Могущество картеля, перекачивающего внеземные технологии в земную экономику, трудно было переоценить. Злые языки поговаривали, что переворот 1991 года, в результате которого власть в королевстве перешла в руки хунты, финансировался из особых фондов, формально никак с картелем не связанных. Как бы там ни было, в новом Институте за дело взялись рьяно. И ближайшие к Периметру территории очистили от полезных артефактов в считанные годы. Вольным сталкерам пришлось углубляться в Зону, вплоть до горных отрогов, а потому «вешек» становилось все больше.
Первой «вешкой» на пути отхода группы Гризли оказался Креон Мальтиец – один из старейших сталкеров, подвизавшийся еще в семидесятых и погибший по нелепой случайности, не успев отметить пятнадцатилетний юбилей своей первой вылазки за хабаром. Останки Креона покоились на самой границе Промзоны, между железнодорожной колеей и бетонным забором, на котором еще можно было различить похабные надписи про королеву и премьер-министра. Погиб знаменитый сталкер не в смертоносной аномалии, а под многотонной массой проржавевшего мостового крана, которому вздумалось рухнуть именно в тот момент, когда Мальтиец присел на выступ одной из опор, чтобы покурить. Пробитый железякой, заросший куманикой череп предостерегал теперь тех, кто полагал, что вовремя брошенная гайка может спасти в Зоне от неминуемой гибели.
Поравнявшись с Мальтийцем, сталкеры взяли к югу. Справа на фоне горной гряды раскачивались обросшие «мочалом» тросы шахтного подъемника. Слева громоздились строения металлургического завода. В лунном свете он казался