и телом человека достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости.
Погода за бортом обитания способствовала умиротворенности бытия. Это вчера было жарко в Северной Африке, это вчера был ливень и гроза, а сегодня – март и в погоде, и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Она посмотрела на белесое небо, на пустую почту в Сети и даже вздыхать не стала. Тишина – она и в Африке тишина. Откуда она почерпнула африканские страсти? От верблюда, на котором она снималась. Она перекинула свои фотографии в мини-ноутбук, и он вполне мог представить ее африканскую любовь к Амону.
Что Анфиса узнал за последнее время? Что невольной причиной смерти матери Полины стал Степан. Он вытащил гантели, пудовую гирю и оставил их в середине комнаты на полу. Это он позвонил в дверь, и женщина бросилась открывать, но уже никогда больше ее не открыла. Догадалась ли об этом Полина, она не знает. А то, что Степан ходил к Любови Сергеевне, она и сама знала.
Хотелось выяснить, настоящий ли янтарь Фараона. Анфиса спросила о янтарях у матери Платона, Инессы Евгеньевны. Она засмеялась и ответила:
– Когда отец Платона делал мне предложение руки и сердца, он подарил мне маленький янтарь. Я заказала из него кольцо с янтарями, оно у меня и сейчас на руке. Как-то я ела вареную кукурузу и положила одно зерно кукурузы в коробку вместо янтаря. Я в шутку назвала это зерно «зерно Фараона».
И вот, когда Анфиса стала привыкать к одному человеку, Артему, но он написал короткое сообщение. Жизнь явно вела Анфису по синусоиде, и вот в подарок от судьбы ей досталось сообщение. Анфиса прочитала последнее сообщение от него, слова в них были еще те. «Ты меня не заслужила!» – повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Он написал такие суровые слова! У нее и мысли не было, что он так написать мог. Анфиса глубоко вздохнула и нажала на педаль автомобиля. Машина рванула с места в карьер.
«Именно в карьер», – повторила она мысленно, останавливаясь у старого карьера и выходя из машины. Она недоуменно осмотрела окрестности. Людей нигде не было видно. Зеленая тоска охватывала Анфису волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Она вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. «Обрыв не для меня, – вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина. – Обрыв для него».
Гравий шуршал под ногами. Анфису потащило к пропасти. Почва из-под ног уходила. Ей отчаянно захотелось жить. «Жить хочу!» – кричала душа, но ее никто не слышал. Она упала и замерла. Движение гравия прекратилось. Появилась слабая надежда на спасение. Она глазами искала любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер.
«Ты меня не заслужила!» – всплыло в памяти Анфисы. Пусть не
заслужила, жила бы себе да жила. Она стала ползти медленно, как будто