Материковые в Крыму. Ольга Шельпякова

к любимому счастливая Олеська.

      – Батюшки! Что это? – всплеснула руками, поражённая Зина.

      – Как что? Машину мне подарили, – вышел из салона сынок её, стильно одет и обут в кожаные туфли, пахнущий парфюмом дорогим.

      – Ты с ума, сошёл?! – накинулась на него мать, – Верни ей обратно этот подарок! За какие такие заслуги получил?

      – Зина, что Вы так переживаете? Машина моя, просто оформлена на Андрея. На тот случай, если будут какие-нибудь тёрки в суде. На меня же мать родная, представляете, в суд подала! Как будто я незаконно наследство получила. И потом, мне сейчас нужно будет много ездить по делам. Не всё же такси брать? Тем более, мне Андрюша помогает с покупкой дома. Да, котик? – уставилась она на покрасневшего, от напряжения, парня.

      – Знать ничего не хочу! Убирайте эту машину со двора! – продолжала возмущаться Зинаида.

      Тут, неожиданно, сын схватил её за руку и потащил в глубину сада. Та, пыталась сопротивляться, но тщетно: «Пусти! Что делаешь?? Кому говорю!» Он отпустил её, придавив к грубому стволу грецкого ореха, и шипящим шёпотом, вращая побелевшими от злобы глазами, произнёс:

      «За-ааткнись, с***… не лез-ззь куда не просят.» Страшен был его вид, неузнаваем для матери. Но всё же, она ещё раз попыталась его урезонить:

      – Андрей, это плохо кончится. Чует моё сердце. Что люди скажут?

      – Мне плевать, что и кто скажет. Поняла?

      – Будешь потом локти кусать, слышишь?! – отчаянно крикнула Зина.

      – А ты будешь *** сосать, когда я тебя из дома выкину.

      Вот такие слова услышала мать от сына. А тот, сплюнул себе под ноги, нацепил на лицо дежурную улыбку, и пошёл навстречу своей новой, прекрасной жизни.

      Зиночка, когда оклемалась от пережитого ужаса, с трясущимися руками, собрала все документы по домовладению и принесла их мне на хранение.

      – Вот, до чего я дожила, подруга… Задумал что-то сыночка со мной сделать. Хочет из дома выгнать. Представляешь? За эту машину, что ему дурочка-то купила, готов мать родную придавить. Видела бы ты его рожу, когда он меня в саду к дереву припечатал! У тебя выпить есть?

      Я достала маленькую плоскую бутылочку коньяка. Разлила по рюмкам.

      – Что думаешь делать, Зин?

      – Пока не знаю… Можно у тебя переночевать сегодня?

      – Конечно, о чём разговор. Оставайся. Ты меня, наверное, теперь винить будешь во всём, что произошло.

      – С чего бы? – удивилась, слегка захмелевшая Зина, наливая себе ещё коньяк, – Будешь?