с места, не в силах усидеть на мягком стуле.
– Когда я стану королём, я разорву с ними все отношения. И посмотрю, как они выживут без нашей поддержки с набегами Узурпаторов!
– Всё будет, Ваше Высочество, но не сразу, – уголки губ Теобальда чуть приподнимаются. – Посмотри вон туда, далеко за горизонт. Что ты видишь?
– Свои земли, – гордо отвечает юнец.
– Верно, – размеренно кивает головой герцог Годвин. – Твоя задача – сделать всё, чтобы они остались твоими, и никто не посмел даже цветок в поле сорвать, не говоря уже о том, чтобы отвоевать часть земли. Король Вальтер Ги Бэриморт – завоеватель. С каждым годом земли Малвармы расширяются, и никто не смеет стоять у него на пути. Пока мы поддерживаем дипломатические отношения с ними, они не видят в нас угрозы. Устранять их надо хитро, Ваше Высочество. Для этого Вам нужно учиться, развивать свои физические, умственные и магические способности.
Теобальд отходит в сторону, указывая взглядом юному принцу занять своё место. Тяжёлые резные двери распахиваются, а герцог и принц встают по стойке смирно.
Король Тейт величественно шёл навстречу к наследнику. Поступь его беззвучна, словно он не касался пола ногами. Гордая прямая осанка указывала на безграничную власть, острые скулы и волевой подбородок придавали лицу романтичную серьёзность, от которой оторвать взгляд оказывалось практически невозможно. Светлые глаза просияли, когда король застал сына с высоко поднятым подбородком.
Чёрные волосы мальчика хаотично осыпались на плечи, а две тонкие косички, заплетённые с двух сторон за ушами, не позволяли паутинкам спадать на глаза и лоб. Яркий голубой взгляд с ядовитой каймой у краёв радужки благоговейно смотрел на отца. Больше всего на свете Видар мечтал быть таким же, как он. Ни в чём не разочаровать его.
– Ваше Величество, – приподнимает уголки губ герцог Теобальд.
И учитель, и ученик делают приветственный книксен.
– Ваше Высочество! Герцог!
Король попеременно переводит взгляды с Видара на Теобальда.
Видар хочет что-то сказать, но новая порция воздуха в лёгких отдаёт страшной болью. Он поначалу беспомощно смотрит в глаза отца, словно принимая нарастающую боль в грудную клетку, а затем с диким криком падает на пол. В исступлении хватается тонкими пальцами за атласную рубашку, будто именно она источник адской боли. Сердце остервенело стучит, стремясь раскрошить рёбра.
За иступлёнными криками он не слышит, как отец зовёт на помощь, не ощущает прикосновения герцога ко своему лбу. Кажется, что вместе со своим криком, внутри головы он слышит чужой вой – отчаянный, испуганный, протяжный.
Холодно. Кончики пальцев леденеют, Видару кажется, что горячий воздух изо рта клубом расходится перед лицом. Последнее, что видит мальчик – глаза матери, устланные солёными слезами. Капелька падает ему на щёку, больно обжигая ледяную кожу. Сердечный ритм нормализуется, но дышать по-прежнему больно. Рёбра ломит с такой силой, какую он ещё не в состоянии