или заключению в какой бы то ни было форме105, в Правилах ООН, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы106, и целом ряде других международно-правовых актов.
Говоря о международных стандартах в области задержания подозреваемого и обращения с задержанными, следует обратить внимание, что они вовсе не являются некой правовой догмой и, тем более, не направлены на построение в определенном государстве, например в Российской Федерации, идеальной системы правоограничительных норм, регламентирующих основания, порядок и условия применения данной меры принуждения. Как справедливо отмечает В. Н. Григорьев, с учетом разнообразия юридических, социальных, экономических, географических условий вполне очевидно, что не все эти правила можно применять повсеместно и одновременно107. Представляется, что цель международных стандартов в сфере задержания лица по подозрению в совершении преступления заключается в создании правового вектора, позволяющего определить направление для формирования и развития национальной системы законодательных норм, регламентирующих применение данной меры уголовно-процессуального принуждения.
На конституционном уровне правовая регламентация задержания подозреваемого находит отражение в ряде положений гл. 2 Конституции РФ108, определяющей права и свободы человека и гражданина. Так, согласно ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.
Кстати, весьма примечательно, что установленный Конституцией РФ 48-часовой срок задержания не продиктован никакими международными стандартами. Предопределяя концептуальные подходы к ограничению права на свободу и личную неприкосновенность, ст. 5 Европейской конвенции и иные основополагающие транснациональные правовые акты не регламентируют четких сроков внесудебного нахождения человека под стражей, оставляя данный «пункт» в вéдении соответствующего государства. В этой связи многие ученые, в особенности практики, не перестают задаваться вопросом, чем же все-таки руководствовались разработчики действующей Конституции РФ, устанавливая столь короткий временной промежуток, который явно недостаточен для надлежащего выполнения всех предусмотренных законом процедурных правил задержания в соответствии с их подлинным правовым смыслом и назначением.
Ввиду общего 48-часового срока задержания, включающего время, затраченное на доставление лица в орган предварительного расследования, а также 8-часовой «резерв», предусмотрительно оставленный законодателем для судебного заседания (ч. 3–4 ст. 108 УПК РФ), в распоряжении следователя на проведение всех необходимых процессуальных действий остаются «жалкие кроки» – немногим более суток. О какой свободе оценки доказательств в данном случае вообще можно говорить?