стол.
– Абигейл за восемьдесят. Последние тридцать лет она жила в пентхаусе отеля. – Ее ограбили, можно сказать, в собственном доме. Она не заслуживала того, чтобы ожерелье, принадлежавшее ее семье несколько поколений, было украдено.
– Ни я, ни моя семья это ожерелье не крали, – заметил Джанни и отключил чайник, который начал свистеть.
– Я и не говорила, что его украли вы, – натянуто произнесла Мари. – В любом случае я знаю, кто это сделал.
– В самом деле? – Джанни поставил на стол заварочный чайник. – Ну и кто же это?
– Жан-Люк Баптиста.
Мари пристально следила за выражением лица Джанни, надеясь не пропустить ни малейшей реакции. Его губы на мгновение искривились, а в глазах вспыхнул гнев. Схватившись за галстук, он развязал его и бросил на стойку. Затем расстегнул несколько пуговиц и снял пиджак.
– Я его знаю.
Вот это да. Без пиджака его грудь казалась широкой и мускулистой. Она выглядела как гранитная стена, к которой так и тянет прислониться. Джанни закатал рукава рубашки, обнажая загорелые руки, и в горле у Мари встал комок.
– Жан-Люк, – сказал Джанни, – высокомерный слюнтяй. Он не может обойтись без помощи какой-нибудь очаровательной глупышки.
Услышав это, Мари стиснула зубы. Она знала, что Джанни получает удовольствие, видя ее раздражение.
– В общем, – сказала она, пряча малопривлекательные мысли подальше вглубь сознания, – Жан-Люк жил в отеле пару недель и был, надо сказать, м-м-м… очарователен.
Надо признать, что она проглотила наживку вместе с леской и грузилом! Но что в этом такого удивительного? Жан-Люк – настоящий француз, обаятельный красавец! Он ухаживал за ней, уделял ей внимание, и она, глупышка, действительно купилась на все. Пробудь он там еще неделю-другую, она бы и в постель с ним легла.
Джанни фыркнул:
– Да Жан-Люк не знает даже этого слова – очаровательный. И все-таки он вас надул.
Мари вспыхнула. Она чувствовала, как горячий румянец заливает ее лицо. Хуже всего было то, что Джанни был прав.
– Да, надул.
– Ну и как? Он такой хороший любовник?
Глаза у Мари округлились.
– Не знаю. Этой ошибки я не совершала.
– Должно быть, Жан-Люк теряет квалификацию, – кашлянул Джанни и, прежде чем она успела что-либо сказать, продолжил: – Значит, он использовал вас, чтобы получить информацию об отеле и системе безопасности. После этого он пробрался к графине и был таков.
Мари вздохнула:
– Ну, примерно.
Джанни покачал головой и разлил чай.
– Молоко? Сахар? Печенье?
– Нет, спасибо. – Мари взяла чашку, сделала глоток и спросила: – Почему вы так милы? Чай? Печенье?
– Не вижу повода, почему бы нам цивилизованно не выпить чаю.
– Но повод есть, – с кривой улыбкой сказала Мари. – Коп и вор вместе пьют чай. Фантастика.
– Попробуйте печенье, – произнес Джанни, протягивая ей упаковку.
«Да уж, ситуация», – подумала Мари. Она представляла другой свою первую встречу с Джанни Коретти.
– Ладно,