Щербак-Жуков,
поэт, прозаик, критик
Опыты
(1987–1995)
«В пылу религий и страстей…»
В пылу религий и страстей
Буришь сознанья выси
И в рамки принятых мастей
Сужаешь свои мысли.
Там есть и сила, и объект —
Материя такая…
Сдавить бы общий интеллект,
Сложившийся веками.
Доколе стал бы ворожить,
Науке неизвестно.
Чтоб было очень просто жить?
Тогда неинтересно.
1991
«Не видать мне моих барышей…»
Не видать мне моих барышей
В круге меченом.
Я наелся уже до ушей
Человечины.
Мне б туда, где белеет скала
Вечной повести,
Чтоб не знать ни любви, ни тепла
И ни совести.
Я и сам бы застыл валуном,
Распластался ниц,
Чтобы жить между явью и сном
И нечетких лиц.
И смотреть в бесконечную даль
Мимо призраков.
Только часто досадую: жаль,
Не порвать оков.
Знать, бывал уже я подлецом,
Очень важным слыл,
Расковырянный где-то отцом
Из подземных сил.
Вот и маюсь теперь за дела
Злые-пошлые.
Подвела меня жизнь, подвела,
Моя прошлая.
1993
«Листья тихо кружат…»
Листья тихо кружат.
Серый-серый день.
Изморось и лужи
Нагоняют лень.
В воздухе прохлада,
В поле чистота.
А в душе отрада,
Сладкая мечта.
Лес стоит угрюмый,
Мокрый и седой,
Постаревший думой,
Сердцем – молодой.
Я дышу по полной,
Замерев в пути,
Я купаюсь в волнах
Ласковых картин.
Как прекрасна осень,
Тихая печаль!
Вспоминаешь после,
И как будто жаль
Дней ушедших грезы,
Лета и весны.
И роняет слезы
Веточка сосны.
И большие мысли,
Овладев тоской,
Все болеют высью,
Ищут все покой.
Легкое унынье —
Чуть, не до греха —
В тишине отныне,
В прелести стиха.
1989
«Задавлен тяжестью мечты…»
Задавлен тяжестью мечты,
Я, точно так же, как и ты,
Надеялся и жил.
Я видел то, что я хотел.
Там было много добрых дел
И праздник тоже был.
Но верить в чудо нелегко,
И гром, гремящий высоко,
Мне крикнул одному:
«Когда огонь Души утих,
Она рождает мертвый стих,
Не нужный никому».
1991
Зимняя слякоть
Поперхнулось утро. Темь. Дороги,
Наполняясь шумом адских шин,
Освежают мысли понемногу
Влагой