обвинение Довгалеву, а не главному действующему лицу, командиру их взвода Ратманову, как я это планировал ранее.
Спустя час Горовой позвонил в приемную командира ОБДПС ГАИ и выяснил, что Довгалев находится на дневном дежурстве.
Пришлось вечером звонить ему домой.
– Андрей Юрьевич! Это следователь Горовой. Прошу завтра в девять тридцать утра прибыть в кабинет номер восемь прокуратуры области.
– В назначенное время я буду у вас.
– Просьба прийти в цивильной одежде, а не так, как вы это делали раньше. Завтра вам будет предъявлено обвинение, потом будет избираться мера пресечения, и может так случиться, что вы отправитесь под арест… Как вы можете догадаться, обитатели следственного изолятора не любят людей в милицейских одеждах… Я понятно объяснил?
– Да уж куда понятнее?
Горовой положил трубку.
* * *
– Довгалев, я ознакомил вас с текстом постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Вам понятна суть предъявленного обвинения?
– Да оно яснее ясного. Вы считаете, будто бы я, не имея оснований для применения спецсредств, нанёс не менее двух ударов резиновой палкой по телу водителя Епифанова, то есть превысил должностные полномочия.
– Признаёте себя виновным?
– Нет, не порадую вас – не признаю.
– Вольному воля! Поставьте под словами «полностью не признаю» свою подпись. А теперь я готов записать всё, что вы имеете мне сказать по существу предъявленного обвинения.
– Можете вы, наконец, понять, что я не бил Епифанова резиновой палкой. Я вообще не бил этого человека.
– На теле потерпевшего после встречи с вами и экипажем Ратманова остались пять полосовидных кровоподтёков. Две полосы, по заключению судебных медиков, были параллельны между собой и произошли от ударов, нанесённых из одной точки, а три других полосы пересекались с первыми под прямым углом и произошли от ударов, нанесённых из другой точки. Это говорит о том, что Епифанова били резиновыми палками двое.
– Вот и спрашивайте с тех, кто его бил. Я здесь не при чём!
– Вас уличают в преступлении многие: сам потерпевший, его жена, свидетели Ненашев и Стригин. Они всё видели. А ещё и слышали звуки хлёстких ударов. На вас и Ратманова указывают.
– Была ночь. Полумрак. Эти люди могли плохо рассмотреть происходящее.
– Три удара резиновой палкой ваш командир взвода Ратманов признаёт за собой.
– Пусть Ратманов поступает, как знает, а у меня в тот момент вообще не было резиновой палки.
– Я не уговариваю вас признаваться в чём-либо. Лично по вам доказательств напрело вполне достаточно, чтобы мне к концу месяца начать выруливать на финишную прямую… Меня удивляет, что вы, старший лейтенант, отнекиваетесь даже от очевидных вещей. Недавно я допросил руководство вашего батальона и выяснил, что перед разводом на дежурство у вас выдается по одной