«Лунная соната». Мертвая рука вонзилась мне в плечо, я почувствовал жгучую боль, но не среагировал. Мои пальцы коснулись пыльных клавиш, и я начал играть.
На краю пропасти, в секундах от смерти, я исполнил то, о чем так долго мечтал. Мелодия зазвучала тихо, а потом становилась громче… громче… громче… отчетливее. Я почувствовал себя так, словно вернулся в детство, где не было войны, и мы с отцом собирали роботов.
И в эту секунду я осознал: умирать нестрашно, страшно ни разу не попытаться сделать то, о чем мечтаешь. Прожить в пустоте, так до конца и не раскрывшись.
Туман внезапно рассеялся. Время остановилось. Я отошел от пианино, мертвецы замерли, Шел, Спектр и коты подошли ко мне. Мы стояли возле обрыва и смотрели, как один из мертвецов со светлыми кудрями на голове летел к нам на огромной лампочке, словно на воздушном шаре. Он зацепился за обрыв, чтобы его не унесло.
– Вы всегда были безумцами, прийти сюда только ради меня.
Одуванчик сильно изменился, он выглядел так же, как и все мертвецы, лишь кудри его отличали. Его глаза тоже стали желтыми. Я наклонился к нему и с болью в душе произнес:
– Прости, что не был рядом, чтобы спасти. За что они с тобой так? Ты можешь уйти отсюда?
– Если бы мог, то мы все бы здесь не оставались. Я здесь заточен. Ди, мне нужно сказать тебе кое-что. Ты сможешь найти автора книги, если пойдешь к истоку. К началу всего, только там есть ответы на все вопросы. Все, что я могу тебе сказать, его имя высечено на камне, который находится на краю долины смерти.
– Скажи, за что тебя убили зоркие? – спросил я.
– Они сказали, что я связан с автором книги. Но я этого не помню. Они толком не объяснили, я знаю лишь это. И если они ищут тебя, значит, и ты с ним связан. Но только автор знает все.
– Одуванчик, я вытащу тебя отсюда, – сказал я.
– Ди, мертвецы начинают шевелиться. Хватайтесь за лампочку, иначе вам не спастись. Меня мертвецы не тронут, – сказал Одуванчик.
– Хватайся вместе с нами, – уговаривал Спектр. – Прошу, не бросай нас.
– Не могу, тогда мы снова приземлимся здесь, и вас убьют, – сказал он.
Коты схватились зубами и когтями за толстую веревку, мы взялись чуть ниже. Лампочку понесло в небо, в этот момент мертвецы зашевелились. Я видел, как Одуванчик провожал нас взглядом, пока не смешался с толпой таких же мертвецов.
Я никогда не забуду глаза Спектра, когда мы улетали. Удушающее понимание, что ничего нельзя сделать, и желание остаться. Он не кричал, не пытался вернуться, он принял это с ужасающей болью утраты и никому не показал своих чувств. Это меня всегда поражало в Спектре, его стойкость.
Меня же выворачивало от боли наизнанку. Я не мог просто уложить в голове, что Оди мертв. Эта мысль не доходила до меня.
Лампочка летела долго, мимо одинаково скучных облаков и выжженной земли. Полет казался невыносимым. Когда мы приземлились на стыке мертвой земли и долины