уже, а солнце пекло, как в середине июля. Мы с Алей с трудом находили место и время для занятий – в комнате, кроме нас, жили еще второкурсницы Наташа и Алла, которые, как и Ваня, приехали раньше, чтобы пересдать запоротые экзамены. Но когда они готовились, непонятно – постоянно у них хохот, анекдоты.
По всем этим причинам подготовка к экзаменам напоминала бег с препятствиями: то от солнца, бьющего в окно, убегаем, то от шума. Мужской корпус стоял совсем близко к нашему, и если там кто-то ставил на подоконник магнитофон, то орал он как над ухом… Правда, не всякая музыка раздражала. Ритмичную я не выносила, а лирические песни могли даже помогать, если не слишком тревожили душу, пробуждая мечтательное настроение.
Алка наоборот. Ритм ее активизировал: она пританцовывала в такт, невольно прекратив болтовню, и занималась поэтому более продуктивно. А вот лирика раздражала, Алла пускалась в ехидный спор с песней.
«А у нас во дворе есть девочка одна…»
– Тань, прихлопни окно! Убила бы придурка, у которого такие записи! Люди к экзаменам готовятся, а ему девчонка нужна…
«Среди шумных подруг неприметна она…»
– Ну и дура, что неприметна! В магазинах косметики полно. Девки, кстати, а где моя помада? Таня, не видела?
– Аллочка, я помадами не интересуюсь.
– Так ведь и ты – дура. И парень, который тебя вчера ждал. Раз такую скромницу нашел…
– Алка, заткнись, – Аля, включившись в разговор, выражалась более энергично, чем я. – Мне песня нравится! Я бы и весь этот цикл послушала.
– Это что – «Я тебя подожду»? Ну, вообще… Ждать-то зачем? Мало ли что он сказал? Возьмет и не придет. В жизни все на ходу меняется. А ты так и просидишь, стареть начнешь, никому не нужной станешь… Нет уж. Жить нужно здесь и сейчас!!!
Алла и Наташа составляли одни лагерь в нашей комнате, мы с Алей – другой. Первые дни еще как-то пытались вступать с ними в спор, но быстро поняли – незачем. Надо молчать или уходить. Особенно тяжело нам пришлось в первые ночи, когда соседки, устроившись в постелях, начинали своеобразную «сказку на ночь» – наперебой рассказывали неприличные анекдоты. Когда увидели, что ни я, ни Аля не смеемся, и даже головы под подушку прячем, раззадорились еще сильнее. Веселила их наша «дремучесть».
Аля даже заказала разговор с мамой, и я, проводив ее в переговорный пункт, слышала, как подруга кричала в трубку:
– Мамочка, ну не могу я! Можно, заберу документы и уеду? Нет, просить другую комнату бесполезно – тут таких девах большинство, я уже поняла. Сейчас мы хотя бы с Таней вдвоем. Беруши или наушники? Хорошо, мы попробуем… И не обращать внимания? Ладно…
Когда «воспитательницы», пытающиеся наставить наивных провинциалок на путь истинный, поняли, что мы с Алей слушать их анекдоты все равно не будем, то поутихли. Без благодарной публики неинтересно, а сами они репертуар друг друга, видимо, давно знали.
А для дневного убежища мы неожиданно нашли небольшую комнатку на 1 этаже. Это была подсобка, где хранились метла